Путь мирного воина. Книга, которая меняет жизнь

«Итак», — сказал он, быстро выпив свой джин, — «пришло время развлечься хорошенько».

«Мне нравится твой энтузиазм, Сок, но у меня тяжелая тренировка в понедельник».

«Одевай курточку, сынок, и следуй за мной». Я так и сделал.

В Сан-Франциско был субботний вечер и это единственное, что я помню отчетливо из мелькания огней, звона бокалов и смеха. Мы постоянно находились в движении.

Мне хорошо запомнилось воскресное утро. Было около пяти часов ура. Моя голова гудела. Мы шли по Мишн, пересекая Четвертую Стрит. Я едва различал признаки улиц из-за густого утреннего тумана. Внезапно, Сок остановился и стал всматриваться в туман. Я наскочил на него сзади, хихикнул, а потом быстро проснулся; что-то было не так. Из тумана вынырнула большая тень. Мой полузабытый сон снова ожил, однако он исчез, когда из тумана появилась вторая тень, затем третья: три мужчины. Двое из них — высокие, худощавые и напряженные — преградили нам путь. Третий приблизился к нам и достал нож из своей поношенной кожаной куртки. Я почувствовал удары пульса в своих висках.

«Давайте деньги», — скомандовал он.

Не отдавая себе отчета, я шагнул к нему, доставая свой бумажник, и по ходу споткнулся.

Он дернулся и бросился ко мне, размахивая ножом. Я никогда не видел, чтобы Сократ так быстро двигался. В мгновение ока, он схватил нападающего за запястье, выкрутил руку и отшвырнул его далеко в сторону, как раз в этот момент, второй головорез рванулся вперед, но не смог прикоснуться ко мне. Сократ сбил его с ног молниеносной подсечкой. Третий даже не успел шевельнуться, когда Сократ уже повалил его, выкрутив руку. Он уселся на него сверху и сказал: «Как насчет ненасильственных методов?»

Один из парней начал подыматься, но Сократ издал мощнейший крик, и он просто упал на спину. К этому времени главарь очухался, нашел нож и злобно хромал в сторону Сократа. Сократ встал, поднял парня, на котором он сидел, и запустил им в любителя ножей с криком: «Лови!» Оба покатились по асфальту. Потом, все трое, в дикой ярости, бросились к нам, на последний приступ.

Следующие минуты прошли словно в помутнении. Я помню, как Сократ толкнул меня, и я упал на землю. Затем все стихло. Слышался только чей-то стон. Сократ неподвижно стоял, потом свободно опустил руки и глубоко вздохнул. Он выбросил ножи в решетку стока, потом, повернулся ко мне. «С тобой все в порядке?»

«Кроме головы».

«Ты пострадал?»

«Только от алкоголя. Что произошло?»

Он повернулся к трем парням, навзничь лежащим на тротуаре, опустился на колени и стал пробовать их пульс. Переворачивая их, практически нежно, он мягко ощупывал их, проверяя на наличие травм. Только тогда, до меня дошло, что он делал все, что мог, чтобы излечить их! «Вызови скорую», — сказал он, повернувшись ко мне. Я добежал до ближайшей телефонной будки и позвонил. Затем, мы быстро ушли по направлению к автобусной остановке. Я взглянул на Сократа. В уголках его глаз дрожали слезы, и, впервые, за то время, когда я знал его, он выглядел бледным и усталым.

В автобусе, по дороге домой мы почти не разговаривали. Мне было так лучше; слова могут сильно ранить. Когда автобус остановился рядом Университетом и Шаттак, Сократ встал и сказал: «Я приглашаю тебя в следующую среду, к себе на заправку, чтобы выпить…», — и усмехнувшись выражению боли на моем лице, добавил, — «…несколько чашек травяного чая».

Я вышел из автобуса за квартал до дома. Моя голова была готова взорваться. У меня было такое ощущение, будто мы проиграли драку и меня продолжают лупить по голове. Я старался поменьше открывать глаза по пути домой. Так вот что значит быть вампиром», — думал я, — «Солнечный свет может убить».

Наше торжество в алкогольном угаре преподнесло мне два урока: во-первых, мне нужно стать менее застенчивым и более свободным; во-вторых, я делал сознательный выбор — никакой выпивки; оно того не стоит. К тому же, удовольствие от нее терялось в сравнении с тем, от чего я только начинал получать.

Тренировка в понедельник стала лучшей за предыдущие месяцы и придала мне еще больше решимости вновь обрести физическую и духовную целостность. Моя нога заживала лучше, чем я мог ожидать; меня взял под свое крыло необычайный человек.

Шагая домой, я ощутил такой прилив благодарности, что опустившись на колени недалеко от своего дома, я прикоснулся к земле. Набрав полную горсть земли, я любовался отблесками солнечного света в изумрудной листве. На протяжении нескольких драгоценных секунд, я буквально сливался с миром. В то мгновение, впервые, с тех пор, когда я был крохотным малышом, я ощутил присутствие, дающее жизнь, которому нет имени.

Потом вмешался мой аналитический ум: «А-а, так вот, значит, какой он — спонтанный мистический опыт», — и волшебство оборвалось. Я вернулся к своей земной форме — снова обычный человек, стоящий под вязом с горсточкой грязи в руке. Я вошел к себе в квартиру в сладкой полудреме, немного почитал и уснул.

Во вторник было затишье. Затишье перед бурей.