Путь мирного воина(Путь миролюбивого воина)

«А сейчас, я расскажу тебе о сатори, одной из концепций Дзен. Сатори – это состояние существования воина; оно наступает в тот момент, когда ум освобождается от мыслей, преобразуясь в чистую осознанность; тело – активно, чувствительно и расслаблено; эмоции открыты и свободны: сатори – это то, что ты испытывал в момент, когда нож летел к тебе».

«Знаешь, Сок, меня посещало это ощущение много раз, особенно, во время соревнований. Часто я так сосредотачиваюсь, что не слышу даже аплодисментов».

«Да, это и есть переживание сатори. А сейчас, если ты ухватишь смысл следующих слов, ты поймешь смысл правильного использования спорта… или рисования, или музыки, или любого другого активного и творческого выхода к сатори. Тебе кажется, что ты влюблен в гимнастику, но она, едва ли, обертка для дара внутри, имя которому – сатори. Секрет правильного использования гимнастики заключается в полном фокусировании внимания и ощущений на своих действиях; тогда ты сможешь достигнуть сатори. Гимнастика вовлекает тебя в момент истины, когда на кону стоит твоя жизнь, словно у сражающегося самурая. Она требует полнейшего внимания: сатори или умри!»

«Как во время выполнения двойного сальто».

«Да. Вот почему гимнастика это искусство воина, способ тренировать ум и эмоции, а равно и тело; дверь к сатори. Последним шагом для воина является расширение чистой осознанности на повседневную жизнь. Тогда сатори станет твоей реальностью, твоим ключом к Вратам; только тогда мы станем равными».

Я вздохнул. «Кажется, это произойдет нескоро, Сократ».

«Когда ты бежал за Джой вверх по тропе», – широко улыбнулся он, – «ты не смотрел в тоске на вершину горы, ты смотрел прямо перед собой и делал шаг за шагом. Вот так это и происходит».

«Домашние правила, правильно?» Он улыбнулся в ответ.

Я зевнул и потянулся. Сократ посоветовал: «Тебе бы лучше выспаться. У тебя начинается особая программа обучения завтра в семь утра. Встречаемся с рядом с Беркли Хай Скул».

Когда мой будильник зазвонил в 6:15, мне пришлось буквально отрывать себя от постели, засунуть голову под струю холодной воды, сделать несколько дыхательных упражнений у открытого окна, а потом покричать в подушку, чтобы проснуться.

Я пришел в себя, когда выбежал на улицу. Я двигался мелкой трусцой к месту, где меня поджидал Сократ.

Вскоре я обнаружил, что он запланировал для меня целый комплекс подготовки. Все началось с получаса в этой невыносимой позе с согнутыми коленями, которую он показывал мне тогда на заправке. Потом мы стали отрабатывать некоторые принципы рукопашного боя. «Истинные школы боевых искусств учат гармонии или непротивлению – например, ветки деревьев точно также гнутся под напором ветра. Такое отношение куда более важно, чем физическая техника».

Используя принципы Айкидо, Сократ был способен швырять меня без каких-либо видимых усилий, вне зависимости от моих стараний толкнуть его, схватить его, ударить его или даже сбить с ног. «Никогда не нужно противостоять никому и ничему. Когда тебя толкают, тяни; когда тебя тянут толкай. Найди естественное направление движения и следуй ему; тогда ты соединишься с естественной силой». Его действия были подтверждением его слов.

Вскоре пришло время возвращаться. «Увидимся завтра, в то же время, на том же месте. Сегодня вечером оставайся дома и выполняй свои упражнения. Помни, твое дыхание должно быть настолько неторопливым, чтобы перышко у твоего носа не шевельнулось». Он умчался прочь, будто на роликовых коньках, а я побежал к своему дому, необычайно расслабленный: у меня было такое ощущение, словно ветер подгоняет меня сзади.

В тот день, на тренировке, я старался как мог, чтобы применить то, что узнал, «давая движениям происходить» вместо того, чтобы пытаться выполнить их. Мои вращения на перекладине, казалось, происходили сами собой; я качался, скакал и делал круговые вращения на параллельных брусьях; мои круги, ножницы и другие упражнения на гимнастическом коне происходили так, будто я был привязан к потолку невидимыми нитями, которые делали меня невесомым. Наконец-то, ко мне возвращались мои ноги. Ноги гимнаста!

Сок и я встречались каждый утро на рассвете. Я двигался широкой трусцой, а Сок бегал вокруг меня, подпрыгивая, как газель. С каждым днем, я становился более расслабленным, а мои рефлексы становились подобны молнии.

Однажды, посередине нашей разминочной пробежки, он внезапно остановился, сильно побледнев.

«Я лучше присяду…», – произнес он.

«Сократ…, я могу что-нибудь сделать?»

«Да», – казалось, ему трудно было говорить, – «Продолжай пробежку, Дэн. Я тихонько посижу здесь». Я сделал как он просил, но не спускал с глаз его неподвижной фигуры. Он сидел с закрытыми глазами, прямо и благородно, однако, словно постарел немного.