Путь миротворца

— Эх, эх, — покряхтел епископ. — Старейшины настроены к нам дружелюбно, но вынуждены требовать, чтобы Иалем прогнал нас из своего дома. Так повелел архиепископ Ипокрит. Они не хотят ссориться, боясь испортить отношения с Морфелоном.

— И потому не вышли поддержать меня, — заключил Марк, хоть ему сильно не хотелось выдавать обиду.

— Многие верные адельфы хотели прийти тебе на помощь, когда ты вышел навстречу Эребу. Но появился архиепископ Ипокрит. Он предъявил указ Совета епископов Морфелона о запрете оказывать помощь Седьмому миротворцу. Еще когда мы были в Иероне, я знал, что он подговаривает Совет издать такой указ, но не верил, что у него получится. А Совет внял таки его уверениям: «Седьмой миротворец должен пройти свой путь один, и если он повторит печальную судьбу предшественников, ни один храм не запятнает себя соучастием в его делах». Ипокрит стоял у дверей, и никто не смел оттолкнуть его, ибо это означало бы нанести оскорбление Морфелону. Но пока я тщетно взывал к его совести, Харис просто отшвырнул его в сторону и вышел. Он не слишком чтит указы Совета епископов, — добавил епископ со странной укоризной, больше похожей на иронию.

— Меня снова спасали друзья, — признал Марк, опустив глаза. — И я снова опозорил призвание Седьмого миротворца.

— Что ты говоришь?

— Я опозорен. Седьмой миротворец опозорен. Сначала я был опозорен Яннесом, Амартой, а теперь и Эребом, — высказал Марк мучившую его боль, которой не мог поделиться с молодыми друзьями.

— Ты вышел против сильного воина-мага. Не каждый рыцарь решился бы на такой поединок.

— Я бросил меч… я убежал от арпаков на крышу храма. Брат Ортос, я был готов бросить всех и убежать!

— Именно об этом я просил тебя, Маркос. Эреб не осмелился бы уничтожить храм. Служители были готовы отразить нападение. Ипокрит бы этому не противился.

— Почему этот архиепископ меня преследует? Ведь король благословил наш поход.

— Ипокрит опасается, что Седьмой миротворец станет причиной новой войны против Морфелона.

— Почему? — насторожился Марк.

— Морфелон помог Южному оплоту в битве против Хадамарта в Темной долине. После этого амархтонские даймоны пошли на Морфелон, положив начало Эпохе лесных войн. Но Ипокрит опасается напрасно: ни миротворец, ни кто-либо другой из адельфов не развяжет новой войны против Морфелона — это ложь, навязанная страхом. Скрытая война давно идет. Нам угрожают не дела, а бездействие.

— Это как?

— Чем дольше молчат верные Пути истины, чем дольше закрывают глаза на грех и беззаконие — тем больше крепнет власть Хадамарта. Но мы не из молчащих, а потому Хадамарту не суждено победить, — благодушно улыбнулся епископ, в один миг рассеяв всю напущенную им же атмосферу мрака.

— Да и потом Ипокрит боится не столько Хадамарта, сколько того, что Сиятельнейший Патриарх поставит меня архиепископом Морфелонским. Ипокритом многие недовольны в Иероне. Но мне архиепископство не нужно — это не мое призвание. Я должен оставаться проводником миротворцев.

Епископ завертел головой в поисках чая. Марк вскочил и, забегав, налил ему целую кружку.

— Так нас выгоняют из Зеленой идиллии?

— Иалем никогда не выгонит гостей из своего дома. Ипокрит не может ему запретить впускать нас в свой дом.

— Постойте, но он может запретить вам!

— Он и запретил. Сказал, если мы не покинем этот дом до завтрашнего вечера, он направит послание в Морфелон с требованием лишить меня сана.

Епископ опустил глаза, удрученно думая. Марк старался понять его: лишиться сана на старости лет епископу, конечно же, было горько. Но и отправляться с Марком неизвестно куда, он не мог. После сегодняшней драки у храма стало ясно, что бродить в округе и спать под открытым небом небезопасно. А поблизости нет более защищенного места, чем охраняемая войсками королевы Зеленая идиллия.

— Разве мы не можем пожить в таверне? — осторожно предложил Марк.

— Так и сделаем, — неожиданно сказал епископ, будто только этого и ждал. — Пойдем завтра же. В соседнем Буйном лугу найдем работу, оплатим проживание и будем спокойно ждать королеву Сильвиру, которая уж точно поможет тебе исполнить миссию.

— Миссию! — Марк хлопнул себя по лбу. Увлекшись разговором об Ипокрите, он чуть не позабыл самое важное.

— Брат Ортос, пророк Эйреном поведал мне очень странное пророчество… я хотел бы… чтобы вы помогли мне разобраться.

— О пророчествах лучше говорить днем, — устало ответил епископ и, допив чай, встал. — У нас будет время завтра.

Марк остался один, раздумывая над стихами пророчества. Четыре толстенных свечи во всех углах, казалось, будут гореть вечно, освещая гостиную не хуже факелов. Неожиданно его взгляд упал на тусклое зеркало: невероятно, как он изменился! Марк увидел заросшего неопрятного человека со слипшимися волосами, ниспадающими на глаза, впалыми щеками и выпирающими скулами. Под глазами набухли мешки, никогда не появлявшиеся раньше. Перед ним стоял иной человек, у которого оставалось очень мало общего с прежним Марком. Испытания и время делают свое дело.