Путь мистика

Отклик очень молчалив, очень спокоен. Он не зависит от другого человека, это твое собственное понимание, действие спонтанно в моменте. Отсюда возможность борьбы без борьбы.

Всю жизнь я это делал. Я сражался на многих фронтах, один - но без гнева, без насилия, без всякой личной вовлеченности. Я боролся не за что-то для себя. Мне ничего не нужно; все, что должно было случиться в моей жизни, уже случилось.

Я свободен от всяких амбиций, потому что нельзя быть амбициозным после просветления... потому что идти некуда, ты достиг высочайшей звезды.

Но я постоянно сражался, сражался, чтобы помочь тем самым людям, с которыми сражался. Эта борьба была из любви и сострадания. Я не гневен на общество - я ни на кого не гневен. Я никого не делаю ответственным за все несчастье мира.

Я просто пытаюсь разъяснить людям причины:

- Вы цепляетесь за причины и не хотите следствий. Вы продолжаете сеять семена определенного цветка, но не хотите его цветов, и поэтому постоянно разрушаете их - но не прекращаете сеять семена. Это становится вашим замешательством, вашим конфликтом, вашим несчастьем.

Борьба, которой тебе нужно научиться, исходит не из ненависти, но из любви. Она исходит не из мести, но из понимания. Она направлена не на твою собственную пользу, но на пользу тех, с кем ты сражаешься. Тогда это становится борьбой без борьбы. Тогда добьешься ты успеха или проиграешь, не будет иметь значения; значение имеет то, что ты сделал все, что мог. Это приносит тебе удовлетворение - что ты сделал все, что только было можно, что ты ничего не удержал. Ты тотально бросился в огонь.

Но ты не был против кого-либо в частности. Ты был против определенной серии причин, которые безличны. Но миллионы людей страдают из-за этих причин. Они продолжают цепляться, думая, что это их наследие.

Твоя работа по распространению моих слов не должна вложить тебе в руки меч, чтобы его острием убеждать людей, что то-то и то-то правильно.

Именно это делали мусульмане. За четырнадцать столетий они обратили в свою веру так много людей, просто острием меча. И, очевидно, кто угодно, если ему предоставить выбор между смертью и сменой формальной религии... Никто, на самом деле, не индуист, и никто не будет настоящим мусульманином - дело только в ярлыке. Только ради ярлыка ты готов расстаться с жизнью? Любой человек понимания скажет: «Измени ярлык». Миллионы людей стали мусульманами не потому, что были убеждены, но потому, что хотели жить. И они продолжали жить точно так же, что и раньше. Ислам или индуизм просто повисают в воздухе; они не становятся реальностью.

Как раз недавно польский папа был в Индии. Индийские христиане, которые по своей сути индуисты, были обращены другой стратегией, потому что теперь угрожать мечом кажется неправильным, и мировое общественное мнение это не поддержит; это будет выглядеть грубо, дико, уродливо. Христианство изменилось. Оно приходит к голодным, нуждающимся людям с хлебом в одной руке и Святой Библией в другой. Нельзя взять только хлеб: оно предлагает то и другое - физическую пищу и духовное питание. Если ты хочешь хлеба, то должен принять и Святую Библию.

А умирающего человека совершенно не заботит, создал ли Бог мир, и было ли это шесть тысяч лет назад, и длилось ли это шесть дней; является ли Бог троицей. Человеку, умирающему от голода, нужен хлеб, но хлеб приходит вместе с Библией - и заодно он принимает и Библию. Все эти индийские христиане куплены и подвергаются эксплуатации из-за голода и бедности.

Они становятся христианами, но продолжают жить по-старому, продолжают делать то же самое. И когда здесь был папа, индийские христиане сказали, что хотят зажечь в церкви благовония, как зажигают их в индуистских храмах. И они хотят, чтобы у входа в церковь висел колокол, точно как перед каждым индуистским храмом. Сначала ты должен дать знать Богу, что ты пришел. Может быть, он уснул, задремал, и ты звонишь в колокольчик, чтобы разбудить бедного старика. Колокольчик абсолютно необходим. И благовония... без благовоний место совершенно не будет выглядеть святым для глаз индуиста. Прекрасный аромат благовоний отличает этот дом от других домов. Обычно церковь выглядит как любой другой дом.

И папа согласился, что можно повесить колокол:

- В этом нет ничего страшного. Внутри можно жечь благовония; ничего страшного.

Вскоре они скажут, что Иисус Христос, висящий на кресте, не выглядит как единственный единородный сын божий. Кришна подходит больше, с флейтой у губ. Иисус символизирует смерть. Кришна символизирует радость, танец, жизнь; то, как он стоит в позе танца, то, как он одет, экзотично и красиво. Иисус выглядит таким печальным, и естественно, если ты улыбаешься или смеешься на кресте, это выглядит противоречиво: настоящий это крест, или ты даешь представление? Когда человек умирает, и его руки и ноги прибиты к дереву большими железными гвоздями, нельзя ожидать от него ничего, кроме грусти.