Путь моей жизни. Воспоминания Митрополита Евлогия(Георгиевского), изложенные по его рассказам Т.Манухиной

Справили мы торжество, проводили гостей, пьем вечером чай в подрясниках, и вдруг — телеграмма… Извещение о смерти Экзарха Грузии Иннокентия… Митрополит Флавиан посмотрел на меня и говорит: "Не придется ли вам ехать на Кавказ?.." Я ответил, что слишком молод для этого высокого положения. Впоследствии я узнал, что, действительно, был одним из кандидатов на пост Экзарха Грузии, но Кавказский наместник граф Воронцов-Дашков, давший обо мне в общем благоприятный отзыв, счел меня для Кавказа все же неприемлемым, слишком националистически настроенным архиереем. Вскоре я получил другое предложение от бывшего тогда в Синоде архиепископа Волынского Антония — занять освободившуюся кафедру в Воронеже. Епархия эта была большая, почетная, связанная со славными именами св. Митрофана и Тихона Задонского — однако по собственному желанию оставить Холмщину я не мог, особенно в этот важный период ее новой жизни, и потому отказался.

Осень 1913 года я посвятил развитию холмской просветительной жизни. Мы устроили при Холмском Братстве свою типографию и стали издавать еженедельник "Холмская Русь"; основали культурно-просветительное общество учителей, сельскохозяйственное общество и общество взаимного кредита. Во всех этих начинаниях я принимал самое живое участие: выписывал породистый скот, сельскохозяйственные орудия… Губернатор в работе мало участвовал и ограничивался официальным представительством в тех случаях, когда это требовалось.

Весной 1914 года на Пасхальной неделе (с четверга на пятницу) среди ночи меня разбудил набат… Мои слуги, не желая меня тревожить, сказали мне, что пожар где-то далеко. Но правда сейчас же выяснилась: ко мне прискакал губернатор и сообщил, что горит духовная семинария [46]. Я бросился на пожар. Половина здания сгорела, сильно пострадала церковь. Лишь к утру удалось пожарным справиться с огнем. Я протелеграфировал в Синод о несчастии.

Весной, как обычно, я отправился в поездку по епархии. На обратном пути мне подвернулась какая-то газета. Начинаю читать — и глазам не верю: ошеломляющее известие… Святейший Синод постановил перевести архиепископа Антония Волынского в Харьков, меня — на место архиепископа Антония на Волынь, а викария Московской епархии Анастасия епископа Серпуховского — на мое место, в Холмскую епархию…

Как я уезжал из Холмщины, как расставался с дорогой моему сердцу паствой, какие проводы мне приуготовила наша взаимная любовь, — рассказывать не буду. Все это запечатлено подробно в статье "Холмского календаря" за 1915 год. Тут вкратце я ее и привожу.

"…С первым же получением известия о перемещении Владыки Евлогия на Волынь началась спешная работа по выработке и исполнению программ и предложений о его чествовании. Со своей стороны и Архипастырь немало уделял внимания оставляемой им пастве. Двери архиерейского дома, что называется, не затворялись. Шли к Владыке с поздравлениями, пожеланиями, последними просьбами, выражениями скорби; Владыка всех принимал, выслушивал, поддерживал, утешал, наставлял. Не оставил он и личным посещением, на прощание, учебных заведений и некоторых общественных организаций г. Холма, а также и Люблинской паствы… Одновременно стали прибывать депутации от разных общественных учреждений и объединений Холмщины. Прощальные приветствия, адреса с выражением горячей благодарности, подношения… Множество икон, драгоценная панагия от архиепископа Михаила Гродненского и Преосвященного Владимира; архиерейский жезл, Ростовского стиля, от Холмской паствы; посох от чиновников Казенной Палаты и Казначейства; Священные книги Ветхого Завета ("Тора") от еврейского населения г. Холма; художественные рукоделия от учениц правительственной женской гимназии и проч.