Путь Моргана

— Отдай их, — вдруг потребовала Аннемари. — Выброси в окно.

— Черта с два! Он получит часы, только когда я сам этого захочу! — Схватив часы, Ричард принялся разглядывать их. — Какое самомнение! А часы стальные. С чего, скажите на милость, этому проходимцу вздумалось задирать нос? — И он сунул часы в карман пальто, где уже лежал вексель. — Я ухожу, — заключил Ричард, внезапно почувствовав себя совсем больным.

Аннемари мгновенно вскочила с постели, набросила платье и сунула босые ступни в туфли.

— Ричард, подожди! Уилли, Уилли, помоги мне! — крикнула она.

Растерянный Уилли встретил их на нижней площадке лестницы.

— Эй, Ричард, куда это ты собрался? Останься!

— Если ты боишься Сили, то напрасно, — отозвался Ричард, выходя на улицу и жадно вдыхая свежий воздух. — Его здесь нет. Комедия кончилась две минуты назад.

И он направился к Брэндон-Хиллу, сопровождаемый Аннемари и Уилли. Три смутных силуэта еле вырисовывались в кромешной темноте квартала, где и в помине не было фонарей.

— Ричард, а что же будет со мной? — наконец спросила Аннемари.

— А какое мне дело, мадам? Я оказал вам честь, назвав вас в присутствии Сили своей женой, но таких, как вы, не берут в жены. И потом, что с вами может случиться? У вас есть работа, а мы с Сили позаботились о том, чтобы ваша репутация не пострадала. — И он желчно усмехнулся. — Репутация... Мадам, вы попросту шлюха.

— А как же я? — вмешался Уилли, вспомнив о пятистах фунтах.

— Я буду жить в «Гербе бочара», как раньше. Скоро нас наверняка вызовут в акцизное управление, поэтому не будем терять связи друг с другом.

— Давай мы хоть немного проводим тебя, — предложил Уилли.

— Нет. Отведи мадам домой. Здесь небезопасно.

И они расстались. Один мужчина повел женщину на Клифтон-Грин-лейн, а второй зашагал но тропе через Брэндон-Хилл, забыв о ночных опасностях. Миссис Мэри Мередит долго стояла у двери своего дома, удивляясь бесстрашию путника, расставшегося с друзьями. Она заметила, что эти трое говорили приглушенно и понимали друг друга с полуслова, но кто они такие, так и не разглядела. Поздним сентябрьским вечером лица были неразличимы в темноте.

Ощущая опустошенность, Ричард брел домой, вспоминая о недавнем скандале. Какая мерзость! Как рассказать об этом отцу?

«По крайней мере я выпустил пар, — писал он в письме мистеру Джеймсу Тислтуэйту назавтра, в последний день сентября тысяча семьсот восемьдесят четвертого года. — Не знаю, что нашло на меня, Джимми, но человек, которого я обнаружил в себе, мне не по душе — он слишком озлоблен, мстителен и жесток. Мало того, у меня появилось два предмета, о которых я даже не помышлял, — часы в стальном корпусе и вексель на пятьсот фунтов. Первый я верну Сили Тревильяну, как только утихнет злоба, а второй ни за что не стану предъявлять в банке. Когда я буду возвращать часы хозяину, я разорву вексель у него на глазах. Проклятый ром!

Отец отправил посыльного в Клифтон за моими вещами, поскольку я не желаю видеть Аннемари и никогда не соглашусь встретиться с ней. Она лжива от корней волос до... об этом умолчу. Каким же болваном я был! И это в тридцать шесть лет! Отец утверждает, что с такими женщинами, как Аннемари, мне следовало бы познакомиться лет в двадцать. «Седина в бороду — бес в ребро», — грубовато заключил он. И все-таки отец — славный человек.

Этот скандал помог мне разобраться в себе, узнать то, о чем прежде я не имел ни малейшего понятия. Как мне стыдно за то, что я предал единственного сына, забыл о нем и его судьбе, едва встретив Аннемари! А вчера я словно очнулся и обнаружил, что ее чары перестали действовать. Возможно, мужчинам положено переживать подобные приключения. Но я нанес оскорбление Господу, и неизвестно, какое наказание он выберет для меня на сей раз.

Прошу, напиши мне, Джимми. Понимаю, тебе нелегко писать после того, что случилось с Уильямом Генри, но я был бы рад получить весточку от тебя. Твое молчание меня тревожит. И кроме того, мне не обойтись без твоих мудрых советов. Сказать по правде, они мне необходимы».

Но даже если мистер Джеймс Тислтуэйт и ответил Ричарду, его письмо не успело дойти до «Герба бочара» к восьмому октября, когда в таверну вошли двое мрачных мужчин в мешковатых бурых одеждах.

— Где Ричард Морган? — спросил один из них и огляделся.

— Это я, — отозвался Ричард, выходя из-за стойки.

Мужчина шагнул к Ричарду и положил руку ему на левое

плечо.

— Ричард Морган, именем его величества короля Георга я беру вас под стражу по обвинению, выдвинутому мистером Джоном Тревильяном Сили Тревильяном. — Сделав паузу, он вопросительно произнес: — Уильям Инселл?

Вскрикнув, Уилли забился в угол.

Второй мужчина подошел к нему и взял за плечо.

— Уильям Инселл, именем его величества короля Георга я беру вас под стражу по обвинению, выдвинутому мистером Джоном Тревильяном Сили Тревильяном. Следуйте за нами и не вздумайте оказать сопротивление. За дверью ждут еще шесть человек.

Ошеломленный Ричард перевел взгляд на отца, открыл рот и вдруг понял, что ему нечего сказать.

Судебный пристав резко ткнул его кулаком между лопаток.