Путь на эшафот

Что они хотят этим сказать? Пусть себе смеются. Их сюрпризы ее не интересуют.

Наступил вечер. Изабел настояла, чтобы Катерина раздвинула занавески, скрывавшие ее кровать.

– Я сегодня устала, – сказала Катерина, – и хочу спать.

– Ха! – засмеялась Изабел. – Мне казалось, ты захочешь присоединиться к нашему веселью! Я хорошо потрудилась, чтобы тебе было сегодня весело.

– Вы очень добры ко мне, но я правда предпочитаю поспать.

– Ты не знаешь, что говоришь. Пойдем, я дам тебе немного вина.

Стали собираться гости. Они входили, едва слышно хихикая. Большая комната превратилась в место эротических ожиданий, как бывало всегда перед праздником. Слышались шлепки, поцелуи, хохот. Занавески у кроватей то задвигались, то раздвигались. Повсюду слышались предупреждения: не устраивать шума, быть осторожными.

– Ты уморишь меня, клянусь!

– Тише, ее милость…

– Ее милость вовсю храпит. Я слышала.

– Люди часто просыпаются от храпа.

– С герцогиней так бывает. Я сама видела.

– Катерина тоже видела, когда занималась музыкой с Генри Мэноксом!

Это замечание вызвало бурю смеха, как будто бы в нем скрывалось что-то смешное. Катерина серьезно сказала:

– Это правда. Храп ее будит.

В это время открылась дверь. Все смолкли. Сердце Катерины забилось от страха и удовольствия. В комнату вошел Генри Мэнокс.

– Добро пожаловать! – воскликнула Изабел. – Вот и твой сюрприз, Катерина!

Катерина встала с кровати. Вначале она покраснела, потом побелела. Мэнокс смущенно подошел к ней и сел на кровать.

– Я ничего не знала… – говорила Катерина, задыхаясь. – Значит, ты не сердишься на меня?

– Конечно, нет. Мы решили сделать тебе сюрприз. А ты не сердишься на меня за это?

– Конечно, нет.

– Могу ли я надеяться, что ты рада меня видеть?

– Да, очень рада.

Черные глаза его блеснули.

– Это очень опасно, маленькая Катерина, целовать тебя в присутствии герцогини, хотя и спящей. Но я пренебрегал опасностью, потому что жаждал этих поцелуев.

– Но здесь тоже опасно, – ответила она ему.

– Здесь нет ничего опасного. Столько народу кругом. И, должен сказать тебе, что никакая опасность меня не остановит.

Подошла Изабел.

– Ну, дети мои, видите, как я забочусь о вашем счастье!

– Это тот самый сюрприз, Изабел? – спросила Катерина.

– Совершенно верно. Ты, конечно, благодарна мне. Ведь это приятный сюрприз, правда?

– Да.

Подошел юноша с блюдом, полным сладостей. Другой принес на подносе вино.

Катерина и Мэнокс сидели на краю ее кровати, держась за руки, и Катерина думала, что никогда еще не была так счастлива, так возбуждена. Она знала, что прощается со своим несчастливым детством и становится взрослой женщиной, а жизнь взрослых полна радости и веселья.

– Теперь в присутствии герцогини мы можем вести себя официально, – сказал Мэнокс. – Я могу быть холоден, безразличен к тебе, а ты будешь знать, как я хочу тебя целовать. – Он поцеловал ее, она ответила ему тем же. Вино было крепким, сладости вкусными. Мэнокс обнял Катерину за талию.

В комнате погасили свет, так как во время вечеринок свет не зажигали, боясь, что его видно из окон и кто-нибудь может прийти и посмотреть, что у них делается.

– Катерина, – сказал Мэнокс. – Я хочу побыть с тобой наедине. Давай закроем занавески. – Говоря это, он протянул руку и задвинул занавески.

Они были вдвоем.

Над Кале навис октябрьский туман, и Анна вспомнила о тех далеких днях, когда были праздники в Ардресе и Гизнесе. Тогда, как и теперь, состоялась встреча между Франциском и Генрихом, и они выражали друг другу свои дружеские чувства. Тогда королевой была Катарина. Теперь же самой высокопоставленной леди со стороны Англии была маркиза Пемброк, то есть Анна. Анна никогда себя не чувствовала так свободно за последние четыре года. Никогда она не была так уверена, что ее честолюбие будет удовлетворено. Король был как всегда страстен, не мог дождаться развода. Кромвель предложил Его Величеству хитрый план. Это был безжалостный человек, его можно было использовать в любом деле, каким бы опасным, сложным и темным оно ни являлось, лишь бы за это можно было получить хорошую награду. Он был способен на все.

Таким образом, находясь на вершине славы, Анна могла наслаждаться помпезностью и чопорностью этого визита во Францию, который рассматривался как визит короля и королевы. Король был готов посадить в Тауэр каждого, кто не отдавал ей почестей, какие следовало отдавать королеве. Когда месяц назад ей было присвоено звание маркизы Пемброк, она приобрела все права на почести, равные почестям королевы. У нее был паж, который нес ее шлейф, различного рода фрейлины, камергеры, офицеры охраны и по крайней мере около тридцати слуг. Генрих хотел, чтобы все знали, что единственное, что отделяет маркизу от трона, так это брачная церемония.

– Клянусь Богом, – говорил Генрих, – это произойдет еще до того, как ты состаришься!