Путь на эшафот

Мотивы, которые руководили Джейн, нельзя было назвать высокими, ибо это была ревность, с которой она не могла справиться. Ее душила истерика. Джордж так много времени уделял королеве. Она видела, как озарялось любовью его лицо, когда он смотрел на сестру. Он беспокоился о ней, журил за импульсивность и, как ни странно, как это всегда бывает с любящими людьми, еще больше любил ее за это. Мои ошибки он осуждает, ее же считает достоинствами, думала Джейн.

Придворные относились к Джейн недоверчиво. Когда она выступила против королевы, они перестали встречаться с ней, не желая участвовать в таком безрассудстве. А Джейн была слишком несчастна, чтобы отдавать отчет своим словам, и получала огромное удовлетворение, ругая Анну.

В ее покоях во дворце было очень тихо. Друзья, которые раньше любили с ней поболтать и провести время, исчезли. Она переболела завистью, теперь ею овладел страх. Ей хотелось, чтобы вернулся Джордж, чтобы она могла поделиться с ним своими опасениями, полагая, что он ее пожалеет.

Однажды Джейн услышала шаги за своей дверью. Она вскочила. Что-то в них ее испугало. Шаги затихли у ее двери. В дверь постучали.

Подавив в себе желание скрыться, она сказала дрожащим голосом:

– Войдите!

Этого человека Джейн знала. Лицо его было жестоким. Он видел много страданий и привык к ним. Перед ней был сэр Уильям Кингстон, констебль Лондонской Тауэр.

Джейн схватилась пальцами за красные занавески на двери. Лицо ее побледнело, губы задрожали.

– Леди Джейн Рочфорд, я прибыл сюда, чтобы отвезти вас в Тауэр. Вы обвиняетесь в государственной измене.

Измена! Какое ужасное слово. И ее обвиняют в этом, потому что она ругала короля и Анну. Больше она ничего не делала.

У нее закружилась голова, перед глазами все поплыло. Один из помощников сэра Уильяма поддержал ее. Они опустили ее голову вниз, чтобы прилила кровь. Они делали это очень умело, словно ожидали, что так оно и должно случиться. Голова перестала кружиться, все встало на свои места, но в ушах звенело, а лица людей расплывались.

– Это какое-то недоразумение, – сказала Джейн заикаясь.

– Никакого недоразумения, – ответил ей сэр Уильям. – Вы немедленно пойдете с нами.

– Но мой муж… Моя сестра королева…

– У меня есть ордер на ваш арест, – услышала она ответ на свои слова. – Я подчиняюсь приказу. Поэтому прошу вас следовать за нами немедленно.

Она тихо вышла из дворца и спустилась к реке, где их ждала лодка. Лодка поплыла вверх по реке. Она смотрела на дворец, на его башни и башенки, высокие узкие окна с маленькими стеклышками, любимый дворец короля, потому что он в нем родился и потому что дворец стоял на берегу реки, где он мог наблюдать за водой, которая то уходила, то прибывала. Увидит ли она когда-нибудь Гринвич снова, думала Джейн. Лодка плыла мимо богатых домов, стоявших на берегу реки, и наконец приплыла к большой крепости, которая казалась мрачной и зловещей. Сколько народу прошло через ее ворота, называвшиеся Вратами предателей. Их всех поглотил этот серый каменный монстр.

Со мной такого не будет! Только не со мной, думала Джейн. Что я сделала? Ничего… ничего! Я только говорила то, что думала.

И тут она вспомнила циничное замечание Джорджа о тех, кто высказывал свое мнение, не совпадавшее с мнением короля, или о тех, кто состоял с ним в слишком близком родстве. Он сказал, что такие люди должны умереть.

Они покинули лодку. Джейн повели по каменной лестнице.

Она задыхалась в душной атмосфере крепости. Ее провели через боковую дверь, потом через узкий каменный мост, и, наконец, она очутилась возле самой серой башни. Вся дрожа, Джейн вошла в Лондонскую Тауэр, и ее повели по узкой винтовой лестнице, потом холодными коридорами в темницу. Дверь заперли. Она подбежала к окну и выглянула наружу. Внизу текла черная Темза.

Джейн упала на узкую кровать и разрыдалась. Она сама во всем виновата! Какое ей дело до королевы Катарины! Что ей принцесса Мария! Она не хотела быть мученицей. Она знала, что если постарается подружиться с Анной, все будет в порядке. Это было вполне возможно, так как Анна не искала врагов и сражалась только с теми, кто выступал против нее. Но разве могла бедная Джейн Рочфорд противостоять королеве Анне!

Она была самой настоящей дурой. Думая теперь о своем замужестве, она понимала, как глупо себя вела. Только бы ей дали еще один шанс! Теперь она будет скромной. Она раскаялась, она во всем виновата сама. Если бы она могла встретиться с Анной, признаться в своей глупости, попросить у нее прощения. Та простила бы ее. Наверняка бы простила. И она решила, что если ей удастся выйти из Тауэра, она преодолеет свою глупую ревность к сестре мужа. Возможно, это поможет ей вернуть привязанность Джорджа.