Путь на эшафот

Мрачная тень появилась над домом в Челси впервые, когда Анна Болейн отправилась из Хивера ко двору. Отец осуждал Маргариту за ее ненависть, но Маргарита ничего не могла с собой поделать. Она не была святошей. Она просто говорила о том, что не любит Анну, своим сестрам, Елизавете и Сесилии. И сейчас, сидя в саду и глядя на реку, которая в тот день была спокойной и пахла дегтем, морскими водорослями, гнилым деревом и рыбой, на ивы, печально склонившиеся над водой, она чувствовала, что даже воздух полон страхов. И когда ее приемная сестра, Мерси, прибежала и села с ней рядом, она вздрогнула, ибо решила, что Мерси прибежала сообщить ей о каком-нибудь несчастье. А когда потом подошла ее сводная сестра Алиса, Маргарита почувствовала, что у нее задрожали колени, хотя та всего лишь попросила Маргариту помочь ей покормить павлинов.

Маргарита вспоминала, каким был этот дом всего несколько лет назад. Ее отец был центром семьи, в долгие летние вечера он читал им вслух в саду, потом они все вместе молились. Вспоминала шутки отца, окруженного многочисленным семейством. Если отца не будет, что станет с ними? Они без него как земля без солнца, думала Маргарита. Она вспоминала, что когда он был за границей в посольстве, она писала ему письма. Он гордился ею, показывал ее письма крупному ученому, Реджинальду Поулу, который хвалил его за то, что у него такая замечательная дочь. Он сам рассказывал ей об этом, ибо знал, что похвала, сказанная вовремя, приносит большую пользу. Отец – святой. А как обычно кончают святые? Они становятся мучениками. Маргарита тайком плакала, стараясь, чтобы никто не видел ее слез, потому что это расстроило бы отца. Почему вдруг теперь она вспомнила о счастливых днях своего детства? О солнечных днях, об отце, так много значившем для нее? Из-за страха, из-за опасения того, что ему грозит опасность. Что ждет ее отца сегодня, завтра, послезавтра?.. Их дом погрузился в печаль. Это было видно по глазам ее мачехи, которая не любила печалиться и старалась веселиться вопреки всему. Но сейчас это было невозможно. А ее сестры? Они притворяются веселыми. Мужья их смеются громче, чем им хотелось бы, а сами смотрят на реку так, будто ждут появления лодки со стороны Вестминстера или Тауэра, которая остановится у лестницы, ведущей к дому сэра Томаса Мора.

Спокойнее всех держался отец, хотя часто смотрел на них с грустью и тревогой. Он как бы старался запомнить черты их лиц, чтобы вспоминать, когда их разлучат. В последнее время он стал совершенно спокоен, как будто бы разрешил труднейшую задачу, беспокоившую его. Он был великим и добрым человеком, но еще и большим шутником. Святые обязаны быть грустными, чураться удовольствий и считать, что те, кто рядом с ними, тоже не должны радоваться жизни. Мор таким не был. Он любил смеяться, любил, когда смеются его дети, был полон добродушного остроумия. Я никогда не видела такого замечательного человека, как отец, думала Маргарита.

Ему было пятьдесят шесть лет, и с тех пор как он оставил пост канцлера, время для него словно остановилось. Мальчиком он оказался в доме канцлера Мортона, архиепископа Кентерберийского. Потом учился в Оксфорде, стал юристом, был членом парламента, читал лекции по теологии. Его считали блестящим молодым человеком. Но в нем было что-то от мученика. Однажды он чуть не стал монахом, но потом решил жениться. Маргарита спросила его как-то, не жалеет ли он о том, что не ушел в монастырь. Он засмеялся и сделал вид, что думает над ее вопросом, а потом заявил, что не жалеет. Все это было замечательно, потому что не было лучше отца, чем сэр Томас Мор. И не было никогда такой прекрасной семьи, как наша, думала Маргарита. Мы были счастливы, очень счастливы до того, как появилась Анна Болейн. Уолси восхищался сэром Томасом Мором, часто пользовался его услугами. С ним познакомился король и тоже полюбил его. Он просил его помощи в осуждении учения Лютера. И когда Уолси оказался в немилости, король обратился за помощью Мора.

– Мор будет канцлером. Ему должна быть передана большая государственная печать Англии, – объявил король. – Не было еще такого человека, который бы мне так нравился!

И Мор стал канцлером. Но он никогда не был приспособлен для того, чтобы служить при дворе. Ведь он всегда говорил, что служит Богу, а уже потом принцу. Мор всегда высказывал мнения, которые могли принести ему неприятности, потому что правдивость и честность были его второй натурой. Он был святым. Но, Боже, пусть он никогда не станет мучеником! Маргарита очень испугалась, когда отца назначили канцлером, ибо знала его отношение к разводу.

– Анна Болейн никогда не станет королевой, – часто говорила она своему мужу, Уиллу. – Как это можно, если Папа не санкционировал развод?

– Совершенно верно, – отвечал Уилл, – ты права, Мэг. Этого не может быть! Человек, у которого уже есть одна жена, не может жениться еще раз.