Путь на эшафот

Жаркое майское солнце светило прямо в лицо. Нос его блестел от пота. Он не видел, что происходит на арене. Он ничего не видел. Перед его глазами возникали любовные сцены, во время которых королева предавалась любви с таким наслаждением, которого она никогда не испытывала, занимаясь любовью с ним. Он и раньше ревновал ее. Он был готов подвергнуть пыткам тех, кто лишь смотрел на нее с вожделением. Но это была другая ревность, смешанная с самодовольством. Теперь же он ревновал потому, что знал о ее измене. Он мог даже представить себя в образе ее любовников. Норрис! Вестон! Бриртон! Уайатт! И этот Смитон! Как только она осмелилась! Та, которую он сделал королевой! Даже бедный мальчишка мог понравиться ей больше, чем он, король!

Его внимание привлекло вдруг то, что она взмахнула платком. Платок упал. Она улыбалась Норрису. Норрис поднял платок, поклонился ей и передал платок на кончике своей шпаги. Они улыбнулись друг другу, как показалось королю, улыбкой любовников.

Турнир продолжался. Горло у короля болело и было совсем сухим. Его душил гнев, и он понимал, что не сможет себя контролировать дальше. Если он останется, он закричит на нее, вцепится в ее прекрасные волосы, которые так любил накручивать на пальцы, и, обвив ими ее шею, стянет их изо всей силы и будет держать, пока жизнь не оставит ее тело, которое он так любил.

Она что-то сказала ему, но он не расслышал. Он встал. Он был королем. И все, что он делал, имело значение. Сколько людей сейчас удивленно смотрят на него и смеются над ним, обманутым мужем, над его слепой привязанностью к этой женщине, которая очаровала его, заставила на себе жениться, а потом изменяла с каждым мужчиной при дворе, который ей нравился!

Это был сигнал к окончанию турнира. Как можно продолжать турнир, если король больше не хочет смотреть. Анна была не слишком удивлена и не придала большого значения странному поведению короля. В последнее время он часто вел себя грубо по отношению к ней. Она подумала, что он поедет из Гринвича в Уайт-Холл, потому что последнее время он часто ездил в Лондон, где встречался с Джейн Сеймур.

Король действительно ехал в Уайт-Холл. Он приказал арестовать Рочфорда и Вестона, когда они уйдут с арены. Норрису он велел ехать с ним.

Он не мог оторвать взгляд от красивого профиля Норриса. В нем чувствовалось какое-то особое благородство, и это возмущало короля. Он был высоким, держался прямо. То, что у него был мягкий характер, можно было сказать по его великолепному профилю и постоянно улыбающимся губам. К нему можно ревновать. Король слышал, что Норрис собирается обручиться с Мэдж Шелтон, которая не так уж давно доставляла удовольствие ему, Генриху. Он одобрял этот выбор. Она была очень привлекательной женщиной – живой, умной и хорошенькой. Но король быстро устал от нее. Единственная женщина, от которой он не уставал так быстро, была Анна Болейн. А она… Его снова охватил гнев. Распутница! Сука! И нужно же было так случиться, чтобы он, который больше всего ценит в женщинах добродетель, женился на той, которая известна при дворе своим распутным поведением! Это уж слишком. Она знала, что он ценит добродетель в тех, кто находится с ним рядом. Она насмехалась над ним вместе со своим братом, Вестоном, Бриртоном и этим Норрисом…

Он наклонился вперед и сказал голосом, дрожащим от гнева:

– Норрис, я все о тебе знаю! Предатель!

Норрис чуть не свалился с лошади, так он был удивлен.

– Ваше Величество… Я вас не понимаю…

– Не понимаешь? Прекрасно понимаешь! Ха! Ты удивлен, ведь так? Не думай, что я такой дурак, что позволю своим слугам развлекаться с моей женой. Я обвиняю тебя в любовной связи с королевой!

– Сэр… Вы шутите…

– Я не шучу, Норрис, и ты это прекрасно знаешь!

– Значит, это ужасная ошибка.

– Ты еще осмеливаешься отрицать это? – возмутился король.

– Я решительно отрицаю это, Ваше Величество.

– Ты лжешь, Норрис. Но ты знаешь, что меня не так легко обмануть.

– Я могу только повторить, сэр, что я невиновен. Я не делал того, в чем вы меня обвиняете, – с достоинством произнес Норрис.

Кровь отхлынула от лица короля, и оно стало бледным. Вены на висках вздулись.

– Лучше бы ты не лгал мне, Норрис. Я не в таком настроении, чтобы слышать ложь. Сейчас же признайся мне во всем.

– Мне не в чем признаваться, милорд. Я не делал того, в чем вы меня обвиняете.

– Довольно! Прекрати! Ты, как и все при дворе, знаешь, как ведет себя королева.

– Уверяю вас, Ваше Величество, что ничего не могу сказать плохого о поведении королевы.

– Ты хочешь сказать, что не слышал ничего? Брось, Норрис! Я не в таком настроении, чтобы верить подобной болтовне.

– Я не слышал ничего, сэр.

– Норрис, я могу простить тебя – если ты признаешься в этом. Ты ведь знаешь, как я тебя любил.

– Я скорее готов тысячу раз умереть, милорд, чем обвинить королеву в том, чего она не делала. Моя совесть не позволит мне обвинить невиновного человека.