Путь на эшафот

В своем доме в Вестминстере Уолси ждал прибытия Норфолка и Саффолка. Дни его были сочтены, и Уолси знал это. Это был конец его славы, его ждет безвестность, и то, если повезет. Ведь история доказала, что если великие люди теряют благосклонность их повелителя, они вслед за этим теряют и голову. Те, кто жил в славе, должны умирать насильственной смертью. Так часто случалось. А Уолси был болен душой и телом. Он чувствовал боль в районе солнечного сплетения и в горле. Это было предвестником того, что называли разрывом сердца. Но самым неприятным моментом его жизни стал тот момент, когда он прибыл вместе с Компеджио в Грэфтон, и оказалось, что при дворе ему не приготовили места для отдыха. Для его коллег кардиналов были приготовлены покои в соответствии с их положением, но для Уолси, бывшего любимца короля, не предоставили даже кровати, где он смог бы дать отдохнуть своему больному телу. И тогда он понял, что король его не любит. И если бы не молодой Генри Норрис, он не знал бы, что ему делать. Он уже и без того пережил множество унижений, способных разбить сердце гордого человека. Норрис, конюх, красивый юноша с добрыми глазами, предложил уставшему с дороги старому человеку свою комнату. И это несколько обрадовало кардинала. На следующий день, когда Уолси вместе с Компеджио были приняты королем, Его Величество не смягчился. Его маленькие глазки зло смотрели на кардинала, а губы были поджаты. Однако чувствовалось, что Генрих был не в своей тарелке. Он никогда не стал бы ненавидеть старого друга, встретившись с ним лицом к лицу. Слишком много воспоминаний их связывало. Слишком много планов они задумывали вместе, и планы эти увенчались успехом. Старику было больно смотреть на эти безразличные, следящие за каждым его движением глаза придворных. И Уолси заметил, как они расстроились, когда Генрих по-дружески положил ему руку на плечо. Черные глаза леди Анны зло блеснули – она считала, что возвращение влияния Уолси на короля означает то, что приходит конец ее влиянию. Ее красивое лицо приобрело жесткое выражение, хотя она продолжала любезно улыбаться кардиналу. И Уолси, отвечая на ее улыбку улыбкой, почувствовал, как снова сжалось его сердце. Враг был силен, и у него не оставалось никакой надежды!

Придворные, обслуживавшие Анну и короля во время обеда, сообщили кардиналу, что Анна была возмущена тем, что король проявил знаки симпатии по отношению к кардиналу. Будучи смелой и уверенной в своем влиянии на короля, Анна без колебаний осудила его поведение.

– Зря ты забываешь, в какое опасное положение ставит тебя кардинал перед твоим народом.

– Я не понимаю тебя, – удивился король.

И тогда она напомнила ему о займе, который сделал кардинал якобы для нужд короля. Рассмеялась и добавила:

– Если бы такое сделал лорд Норфолк, лорд Саффолк, мой отец или кто-нибудь другой из твоего окружения, им бы не сносить головы!

На что король ей ответил:

– Вижу, ты не любишь кардинала.

– А за что мне его любить? – возразила ему Анна. – Я не люблю его, как и все остальные подданные, любящие вашу милость. И если вы вспомните его поступки, вы поймете – почему!

За столом о нем больше ничего не было сказано, но Уолси понимал, что королю было очень приятно услышать, что его любовница не любит кардинала за то, что тот плохо себя вел по отношению к нему, Генриху. Она была очень опасным противником. Уолси больше не удалось встретиться с королем, так как на следующее утро леди Анна каталась с Генрихом верхом и сделала так, что они вернулись с прогулки тогда, когда кардиналы уже уехали. Что говорила эта женщина его властелину днем и ночью, какой грязью обливала его, Уолси? Но кардинал знал, что винить за это он должен только себя – это он делал ошибочные шаги. Он был слишком умен, чтобы не понимать, что, будь он на месте леди Анны, он действовал бы точно так же. Подняться вверх ему помогли интриги. Потому сейчас он легко смог поставить себя на ее место. Он даже испытывал по отношению к ней жалость, потому что ее путь был еще более опасным, чем его. Те, чье благополучие зависит от благосклонности короля, да еще такого короля, как Генрих, должны обдумывать каждый свой шаг, если хотят выжить. Ему не удалось добиться развода. Думая о своих действиях в этом направлении, он понимал, что так и должно было случиться, потому что он кардинал и должен был быть верен Папе, а король пытался разорвать цепи, связывавшие его с Ватиканом. Кардинал был хитрецом и большим дипломатом, но его миссия провалилась. Анна же была высокомерна, требовательна и импульсивна. Какая судьба ей уготовлена? По отношению к ней он вел себя глупо, к тому же ему не хватило воображения. Люди не винят себя, когда порождает врагов их величие, они обвиняют себя, если враги рождаются в результате их глупости. Возможно, ему было бы легче переносить унижения, зная, что он сам в них виноват.