Путь на Грумант; Чужие паруса

К концу дня были готовы и палочки. Восемь величиной в папиросу и восемь поменьше лежали стопочкой на столе; палочку подлинней — с пол–аршина — Алексей держал в руке. Скоро Ваня увидел готовый прибор — копию первого русского компаса–ветромета, известного с глубокой старины.

— Вот, Ванюха, эти палочки поболе, ветрами называют, — они главные. Ежели, примером, эту за север возьмем, тогда другие как назовешь? Ну–ка, сказывай.

Ваня, указывая по порядку пальцем на большие палочки, отвечал:

— Полуночник, веток, обедник, полуденик, шелоник, запад, побережник…

— Правильно, молодец! А вот эти палочки поменьше — межники, потому что между ветрами они стоят. Эти назови.

— Меж–севера полуночник, меж–встока полуночник, меж–встока обедник, меж–лета обедник, меж–запада шелоник, межзапада побережник, — бойко отсчитывал мальчик.

— Ай да Ваня! Да ты в кормщики гож, хоть сейчас лодью давай, — рассмеялся Степан, ласково теребя его за чуб.

— Большие матки в тридцать две палочки делают, продолжал Алексей. — Шестнадцать малых палок стриками зовут, а по заморскому — румбами. У каждого стрика тоже свое названье есть… Ну, спасибо, ребята, теперь чертеж у нас справный будет.

— Как же, Алексей, матка эта действует без стрелки–то — дерево ведь одно… — нерешительно произнес Степан. Алексей улыбнулся.

— А это что? — указал он на торчавшую посредине прибора высокую палочку. — Это и есть стрелка. В полдень солнышко по ней, как на наших часах, тень бросит и аккурат все ветры укажет.

— Понял, понял, — закивал головой Степан. — Ну–к что ж, по солнышку я и так дорогу сыскать умею… А вот ежели нету солнышка, как сейчас, примером, тогда как?[31]

— А кресты на что? — вмешался Федор — Кресты ведь, по закону, на восток ставлены — крылья север тебе укажут. Вот и ставь ветромет по кресту: с моря далече разобрать можно, куда крест глядит.

Ну, а ежели и крестов нету? — не унимался Степан.

— Того быть не может, чтобы русский человек на своей земле креста не поставил, — пробасил Федор. — Все мысы, губы да становища крестами помечены. А других людей, кроме русских по всему Студеному морю нет.

— Твоя правда, Федор, — подтвердил Химков. — В море ежели — ветромет по солнцу да по звездам дорогу укажет. А по берегу идешь — кресты замечай, тоже верно. Хороша вещица: и время и путь по ней узнать можно. Одно плохо: по морю идучи, другой раз ни солнца, ни звезд вовсе не увидишь… А давно штуку эту наши мореходы выдумали, магнитной стрелки и в помине не было…

Действительно, ветромету русские мореходы были обязаны той точности, которая искони соблюдалась ими в лоциях и морских картах — чертежах. Поморский прообраз компаса широко употреблялся на севере до появления магнитного, но, несомненно, он применялся и в более позднее время при плавании вблизи берегов, а особенно в районах, изобиловавших островами и подводными камнями.

Соорудив ветромет, Химков восполнил потерю маточки и мог приняться за карту берега. Чем заменить бумагу — он догадался давно: гладкой доской.

Дождавшись, когда солнце вновь оживило помрачневшие скалы и низины. Алексей и Степан Шарапов стали собираться в дальний поход на юг. Федор, большой домосед, сам просил оставить его дома. Ване, хоть он и умолял взять его с собой, тоже пришлось остаться: отец был непреклонен.

— Побудешь с Федором, — отрезал он.

С завистью смотрел Ваня на веселые дорожные хлопоты Степана, но делать было нечего. А Степан, напевая песенку грумаланов, лукаво посматривал на загрустившего мальчика:

Друг на друга мы взглянули,

Тяжелехонько вздохнули:

«Ну, ребята, не тужить!

Надо зиму здесь прожить.

Поживем, попромышляем,

Зверей разных постреляем,

Скоро темная зима

Проминуется сама;

Там наступит весна красна.

Нам тужить теперь напрасно»

— Не горюй, Ванюха, — утешал Федор, — придет еще твое время, находишься.

Прощаясь. Химков наказывал:

— Ну, Федор, смотри, за хозяина остаешься. О чем говорили, не забывай. А ты, Ваня, траву–салату поищи. Ее здесь по берегу немало растет. Сколь можешь больше собирай. Зимой на оленьем мясе щи варить будем: и вкусно, и против цынги хорошо помогает. С Федором траву эту нарубите да заквасьте, как капусту, Федор тебе и корыто смастерит. Где салаты много растет, те места замечай. Ежели заболеет кто, будем из–под снега траву весной доставать. Норы песцовые примечайте. Вернемся — кулемки поставим.

Прихватив с собой багры, пищаль, заряды и по доброму куску вяленой оленины, поморы ясным сентябрьским утром двинулись в путь.

Дорога шла по берегу моря. Версту за верстой Алексей замечал контур береговой линии Концом ножа он вырезал на гладко оструганной доске все значительные мысы, выдающиеся в море, заливы, бухты, прибрежные камни, опасные для судов, и все приметные места. Отойдя немного к югу от двух черных скал, мореходы увидели большой залив, тянувшийся на десять — двенадцать верст. Совсем рядом уходил в море низкий песчаный мыс.

Ножом на гладкой доске Алексей вырезал карту острова.

Вдруг Алексей подтолкнул Степана локтем.

— Гляди, медведи! Целое семейство.