Путь на Грумант

«13 июля. 5 часов утра.

Божественная ночь: за вахту с запада на восток стянуло и слизнуло что корова языком всю небесную хмарь. Лишь выглянув, солнце стало пригревать, словно поднес к лицу сжатую в руках кружку с обжигающим чаем. Море в мелких складках волн, как заскорузлая кожа на тыльной стороне ладоней.

К концу вахты решили распалить самовар. Пока Дмитриев сидит на корме, облокотившись о Румпель и мирно щурясь на катящийся навстречу новенький пятак солнца, я расщепляю сухую доску, заливаю самовар свежей водой. Лучина горит ровно, будто не на открытой всем ветрам палубе, а в деревенском доме, пока ещё все спят, а хозяйка возится у печки, разогревая завтрак.

Слышно, как под палубой в общем кубрике-кухарне переговариваются Володя Панков и Юра Колышков. Жмурясь, они друг за другом выползают на свет божий. Пьем подоспевший чай, наказываем ребятам не упустить за вахту хорошую погоду».

13 Диалог с чайками

Действительно, те несколько дней хода открытым морем были словно подарены нам судьбой. Держался устойчивый юго-восточный ветер — наш ветер. Выражаясь языком профессиональных яхтсменов — фордевинд, то есть с кормы относительно курса судна. Шли под одним большим гротом, который вбирал в себя упругую мощь ветра, не оставляя и слабого дуновения малому носовому фоку. Все бы хорошо, но при таком ходе надо быть предельно осторожным, стоя на руле: коч «рыскает», стремится развернуться боком, лагом к волне, которая накатывает с кормы, медленно проползает под днищем, молочной пеной изливает по бортам свою бессильную ярость. Хорошо!

Днем наблюдали любопытную картину зарождения водяного смерча. Невдалеке, с милю от коча, из бледного кучевого облачка опустилась к морю белесая «тумба» с черными змеистыми прожилками. Время от времени из нее вытягивались ножки-щупальца и захватывали гребни волн. Так продолжалось часа два, пока мы не убежали от греха подальше, оставив это чудо рождения без присмотра.

Море пустынно. Пропали и чайки, давно подавшись к берегу. И лишь на вторые или третьи сутки перехода открытым морем появились вновь — но не те белоснежные норвежские попрошайки, а массивно-агрессивные, крупные, грязно-бурые. Моряки их называют, кажется, бургомистрами.

Переговорили по рации с бегущим впереди «Грумантом», запросили координаты, принятые коротковолновиками Петром Стрезевым и Василием Заушициным. (Благодаря навигационному бую «Сарсат-Коспар» и наладив связь с коллегами из Москвы, они имели возможность раз в сутки точно определять наше местоположение.) В итоге оказалось, что пора уже готовиться к встрече с островом Медвежий. О нем в судовой лоции вычитал следующие строки: «Использование средств навигационного оборудования в описываемом районе в значительной степени затруднено влиянием различных факторов. Частые и сильные туманы, внезапно налетающие снежные заряды, магнитные бури, рефракция и другие явления порой совершенно не позволяют определить место судна».

Вот тебе на: а у нас на борту из навигационного оборудования лишь шлюпочный компас.

«У о. Медвежий нет хорошо защищенных и удобных якорных мест. Суда обычно останавливаются с подветренной стороны острова. На малых судах при знании местных условий плавания можно заходить в некоторые бухты.»

Мы же пока не знаем не то что местных условий, но и где он, этот омываемый водами трех морей остров Медвежий. Однако должен быть рядом — вдали заметили в волнах большой желто-красный буй. Где-то здесь затонула подводная лодка «Комсомолец». Капитан выдал по сто граммов из судового винного запаса — помянули ребят…

Из путевого блокнота