Путь на юг

Спрятав письмо, Одинцов несколько минут сидел, уставившись на свои колени и тщательно допрашивая память. Но она, одарив его знанием букв и письменного языка, очевидно, решила, что стоит помолчать. В записке старого Асруда были намеки на нечто такое, о чем он беседовал с сыном, что было понятно Арраху Эльсу бар Ригону, но не пришельцу с Земли. Грамоты, ключ и этот фатр… фатр, более важный, чем ключ… фатр, который должен быть всегда при нем… Тот маленький приборчик? Зажигалка?

Повернувшись к Чосу, Одинцов спросил:

– Ты знаешь, что такое фатр? Ты слышал когда-нибудь такое слово?

Ратник пожал плечами.

– Не слышал, но Айден сейчас меня вразумит. – Он приложился к бочонку, забулькал пивом, потом сказал: – Не на ксамиттском ли это? Или на кинтанском? Говорят, что в Катраме, самой дальней из кинтанских стран, водится зверь по имени фатар, способный высосать из человека три кувшина крови. Особенно охоч он до девиц, еще не познавших мужчины, потому как…

Одинцов расхохотался, и Чос обиженно умолк.

* * *

Военный вождь вернулся, когда солнце перевалило за полдень. С ним пришел юноша-хайрит, тащивший мешки и прочее снаряжение двух бывших ратников десятой алы пятой орды. Одинцов, вспомнив про таинственный фатр – может быть, «зажигалку», спрятанную в лямке мешка, – облегченно вздохнул.

– Все в порядке, хвала Семи Ветрам, – сказал Ильтар, кивнув парню на стойку с оружием. Юноша принялся развешивать на ней мешки, кольчуги и шлемы гостей. – Твой капитан доволен – считает, что айдениты победили северян. До прибытия в Тагру ты числишься в моей тысяче, а там я поговорю с этим вашим великим полководцем… Как его? Бар Нурат?

Он подошел к столу и заглянул в бочонок с пивом.

– Ого! Вы, я вижу, зря времени не теряли!

Одинцов ухмыльнулся:

– Это все Чос! На вид-то он тощий, но пьет, как… как шестиног после двухдневной скачки.

Ильтар отхлебнул пару добрых глотков и заявил:

– Пусть пьет. Пиво успокаивает, а парню скоро предстоит поволноваться. – Он неопределенно махнул рукой куда-то на север. – Значит, так… Плоты ваши будут стоять тут еще четырнадцать дней. Пока разгрузят товары, что привезли нам в оплату, пока пересчитают, поделят между Домами да запрячут в склады, мы свободны. Товар принимают мастера, назначенные старейшинами, а воины разъедутся на это время по домам. Пива попить, поохотиться, женщин своих согреть… Поедем и мы, поедем ко мне в Батру. Тебе, брат, там есть с кем познакомиться. Но сначала… – Он сделал широкий жест в сторону занавешенного дверного проема, за которым Одинцов уловил чье-то мощное ровное дыхание.

Втроем они вышли из шатра. У коновязи, толстого бревна, прихваченного железными скобами к двум вкопанным в землю стоякам, стоял вороной тарх. Огромный, могучий, длинноногий, с остроконечным рогом и глазами цвета тропической ночи.

– Вот зверь, – сказал Ильтар, кивнув в сторону шестинога, – вот всадник, – он ткнул пальцем в грудь Одинцова, – а вот и его напарник. – Широкая ладонь вождя опустилась на плечо замершего в ужасе Чоса.

Бывший ратник Береговой Охраны что-то жалобно пискнул. Одинцов хлопнул его по другому плечу.

– Ты же мечтал о свободе и хайритских степях, Чос, – с усмешкой сказал он. – Что ж, хайриты приняли тебя! Но каждый хайрит должен ездить на шестиноге. – Он повернулся к своему скакуну. – Вот она, свобода, Чос!

Твердыми шагами Одинцов подошел к сказочному зверю и положил ладонь на его косматый круп.

– Я буду звать тебя Баргузином, малыш, – прошептал он.

Глава 7 Горы Древних

Георгий Одинцов брился. Перед ним блестело лезвие челя, всаженного острием в пень; за ним стоял верный Чос с котелком теплой воды в руках и полотенцем (или тем, что его заменяло у хайритов) через плечо. Бритье осуществлялось с помощью острейшего кинжала, который, как и чель с зеркальным серебристым лезвием, был подарком Ильтара. Военный вождь и кузен оказался щедрым человеком, и в результате его новый родственник щеголял в сапожках тонкой кожи, синих полотняных штанах и того же цвета рубахе с вышивкой серебром по вороту – одежде знатного хайрита.

Что касается бритья, то это тоже было затеей Ильтара. После двухдневного путешествия по изумрудной степи они, двигаясь на северо-восток, приблизились к горному хребту и городищу Батра, одному из многих поселений Дома Карот. Как объяснил Ильтар, у хайритов только старцы да пожилые воины лет за пятьдесят отпускали бороды. «Нам еще рановато таскать это украшение», – подмигнул он кузену, потирая гладкий подбородок. Вождь считал, что братец Эльс, попав на землю предков, должен стать настоящим хайритом во всем; это произведет благоприятное впечатление и на родичей из Батры, и на воинов других Домов, с которыми предстояло делить тяготы и труды южного похода.