Путь на юг

Клинок глухо звякнул о край нагрудника бар Ворта, и, обливаясь кровью, сардар повалился в жухлую вытоптанную траву рядом с телом своего мертвого командира. Швырнув меч в ножны, Одинцов сделал два длинных шага, вытащил из земли свой кинжал, потом опустился на колени у головы бар Ворта. Мелькнула мысль, что Ильтар может быть доволен – времени прошло немного, схватка длилась не больше четырех-пяти минут.

Внезапно он ощутил на плече чью-то руку. Одинцов поднял взгляд вверх – это был бар Трог. На его лице застыло полуизумленное-полуиспуганное выражение.

– Не калечь его, досточтимый, не надо, – хриплым голосом произнес старый сардар, – мы и так готовы повиноваться. Ходили слухи, что отец открыл тебе тайную дорогу на Юг… – Брови бар Трога взлетели вверх в невысказанном вопросе.

Ничего не ответив на это, Одинцов поднялся с колен и долгим внимательным взглядом окинул бар Трога, бар Сейрета и других сардаров.

– Всем отойти на ночлег к месту последней дневки, – жестко приказал он. – И поторопитесь, солнце садится! Выставить караулы, подсчитать раненых, оказать им помощь. Напоить лошадей и тархов, людям дать горячий ужин. Выполняйте!

Ильтар обозрел поле, на котором лежало не меньше тридцати тысяч трупов, и покрутил головой.

– Да, скоро здесь будет изрядно смердеть, – заметил он. – Но, с твоего разрешения, брат, я все же оставлю тут сотню всадников. Пусть понаблюдают за окрестностями.

Эта мысль была вполне здравой, и Одинцов одобрительно кивнул головой.

Глава 17 Великое Болото

Перед ним раскинулось гигантское болото. Топкий травянистый берег уходил в черную мутную воду, из которой тут и там торчали заросшие осокой островки, окаймленные кольцами жидкой грязи. Кое-где высокие, в человеческий рост растения, похожие на тростник с коленчатыми стеблями, чуть слышно шелестели под слабыми порывами обжигающего ветра. На расстоянии полета стрелы, полускрытая вечным туманным маревом, тянулась редкая полоска деревьев – странных, скособоченных, словно их ветви и кроны врастали обратно в липкую илистую почву в поисках дополнительной опоры. Эти болотные великаны казались огромными бурыми пауками, затаившимися в белесой паутине тумана; их раздутые бочкообразные стволы на высоте сорока метров заканчивались тонким и длинным, загнутым к земле жалом, а изломанные ветки тоже тянулись вниз, словно ноги чудовищного насекомого. Под одним из деревьев сидела жуткая тварь, разглядеть которую в тумане было нелегко. Но Одинцов был уверен, что это шестиногая ящерица, родная сестрица той, чье чучело он видел в витрине лавки Пассабалама из кинтанской страны Сайлор. Либо здесь, на дальнем юге, уже побывали какие-то смельчаки, либо в Сайлоре тоже водились подобные чудища.

Он плюнул в сторону ящерицы и снова оглядел трясину. Такого видеть ему не доводилось ни в Никарагуа, ни в Анголе и Вьетнаме, где хватало тропических болот и топей. Но те болота, хоть были неприятными на вид, все же казались нормальными – или скорее земными. А тут…

Над безрадостным пейзажем, над темной водой, ядовито-зелеными травами, грязью и странными деревьями висела мгла; выше раскинулось мутно-серое палящее небо, в котором плавал ослепительный оранжевый солнечный диск. Огромное болото дышало влажной жарой и смрадом гниющих растений, и Одинцову мнилось, что сейчас тут не меньше пятидесяти по Цельсию. Парная баня! Он вспомнил свежую прохладу замкового парка в Тагре, звон фонтанных струй, золотистое тело Лидор, скользящее в озерце с мраморными берегами, и с отчаянием выругался. До этого великолепия оставалось четыре тысячи километров и два месяца пути.

Вдали протекала река. Медленно, неспешно ее воды вливались в болото, питали черные промоины и исчезали в бездонной трясине. На берегу был раскинут лагерь – с полсотни палаток, вокруг которых сейчас паслись невозмутимые тархи. Широко ступая – при каждом шаге ноги уходили в почву чуть ли не по щиколотку, – Одинцов подошел к Баргузину, на котором понуро сидел Чос, закутанный для защиты от солнца в полотняную накидку, взгромоздился в седло и хлопнул зверя по мохнатой шее. Тот затрусил к биваку. Его огромные копыта и лишняя пара ног великолепно подходили для продвижения по вязкому болотистому грунту, и вообще тархи вели себя так, словно попали в родные места, где воды слаще и трава вкусней. Но даже им требовалась хоть какая-то опора, а ее в Великом Болоте не было. При первой же попытке пустить туда шестиногов Одинцов потерял двух животных.

Людей пришлось вытягивать на берег веревками.