Путь на Хризокерас (По образу и подобию - 2) (СИ)

Поняв, возле какого богатства он оказался, господин историк фактически переселился в замковую библиотеку, с утра до вечера роясь в пыльных фолиантах, делая выписки и оглашая стены горестными стонами по поводу невозможности взять все это, положить в карман и унести к себе, в свое время - для серьезного и обстоятельного изучения.

Именно туда и проводила господина Дрона отчаянно стреляющая глазками горничная, которую он попросил помочь найти потерявшегося алхимика и звездочета.

- Вот, ваша милость, тут господин колдун сидят, запершись, и почти не выходят...

Евгений Викторович Гольдберг был там.

Осунувшийся, похудевший, с синюшными мешками под несуразно покрасневшими глазками, он сидел за огромным, заваленным книгами и свитками столом, что-то лихорадочно выписывая, и чуть ли не рычал от вожделения и научного энтузиазма. На вопрос господина Дрона, обедал ли он сегодня, господин историк буркнул что-то невразумительное, приблизительно означающее "А? Что? Не помню. Отвалите уже все!", и продолжил работу.

Однако! - изумился про себя почтенный депутат. - Похоже, тут нужны решительные меры!

Выйдя из библиотеки и поймав какого-то пробегающего мимо служку, он велел немедля мчаться на кухню и нести оттуда мяса, овощей, хлеба и крепкого красного вина хорошей выдержки. И чтобы одна нога здесь, другая там!

Напутствуемый отечески отпущенным пенделем, слуга умчался выполнять порученное и уже буквально через десяток минут вернулся, обильно нагруженный провизией.

Господин Дрон же, тем временем, выдернул почтенного историка из книжных завалов - так добрая хозяйка выдергивает с грядки созревшую редиску - отряхнул его от насевшей пыли и паутины и, полуобняв, начал прогуливать озверевшего от многосуточной и почти беспрерывной работы Доцента вдоль книжных стеллажей. Взад и вперед. Взад и вперед. Дабы застоявшаяся кровь вновь начала нормально циркулировать в изможденном организме научного работника.

- Ну, нельзя же так увлекаться, - мягко выговаривал он все еще ничего не соображающему господину Гольдбергу, поддерживая того за локоток и помогая успешно огибать встречающиеся препятствия. - Так ведь и ласты склеить недолго. Наука не простит нам потери бойца. А что я скажу в обкоме КПРФ по возвращении? Мол, потерял вашего товарища при выполнении боевого задания? Нет, батенька, аккуратнее с этим делом нужно, как-то спокойнее... Фанатизм, - он еще никого до добра не доводил... Да и годы наши с вами уже не те, чтобы вот так вот, сутками напролет безобразия нарушать...

Так, нежно воркуя и выгуливая историка, он дождался уже упомянутого слугу с продуктовым набором, решительно сдвинул книги с одного конца стола и велел накрыть на освободившемся месте. Когда все было готово, почтенный депутат усадил своего подопечного на стул и чуть ли не насильно влил тому в рот несколько глотков вина.

Алкоголь оказал на истерзанный мозг господина Гольдберга самое живительное воздействие. Щеки порозовели, в глазах появилось осмысленное выражение, а руки сами собой, почти без участия воли и разума, ухватили нож, отрезали от принесенной гусиной ноги добротный шмат мяса и отправили его в рот. А то, что пища некошерна - так когда истинных коммунистов пугала некошерная еда!

Насыщение шло молча, изредка прерываемое лишь глотком-другим вина. Еще немножко. Вот этот кусочек. И вот этот. И луковкой закусить. И хлебушка отломить. А теперь снова глоточек. И еще кусочек.... Казалось, ничто не в состоянии отвлечь от трапезы дорвавшегося, наконец, до еды историка-медиевиста.  Но тут входная дверь резко распахнулась, и огромная фигура загородила вход. Господин Дрон, было, вскочил, ухватившись за рукоять кинжала на поясе, но тут же и сел.

На пороге стоял король Ричард...

***

А дело все в том, государи мои, что оглашать стены замка Шато Сегюр в сей апрельский день довелось не только господину историку. Занимался этим сегодня и сам король Ричард. Вот только, он оглашал их не горестными стонами, как господин Гольдберг, а разъяренным львиным рыком. Что, согласитесь, для короля намного более прилично.

Ибо его Величество изволил гневаться.

Причиной королевского гнева стал  Пьетро да Капуа, кардинал и легат его Святейшества папы Иннокентия III,  совершенно некстати попавший под горячую королевскую руку. Успешно проведя в Дижоне ассамблею французского духовенства, на коей пастырям галльского стада агнцев Божьих был выставлен полный перечень задач, связанных с грядущим Крестовым Походом, а после этого с трудом, но все же заставив этого упрямца Ричарда заключить мир с Филиппом-Августом, святой отец имел все основания быть довольным собой. Основные поручения наместника Святого Престола были выполнены точно и в срок!

Подвела почтенного прелата - как это нередко случается и со многими из нас - излишняя старательность, склонность к перфекционизму и желание объять необъятное.