Путь на Кристу. Новичок

Тем временем будущее становится всё страшней и страшней. Даже не хочется заглядывать в день завтрашний. Но приходится. Что будет с растениями, если такая хрень отныне станет ежегодным явлением? Как отреагируют на эти изменения птицы, лишившиеся кормовой базы? Повысится ли кислотность воды в реках и озёрах и что подумает об этом нежная северная рыба? Грибы-то будут? Не случится ли так, что постоянные лесные гиперпожары в последующие годы превратят тонкую северную природу в мёртвую землю? Тем не менее, пока что Север привычно выручает своими ресурсами весь край. На этот раз – не денежными поступлениями в казну, а холодными ветрами, нудными обложными дождями.

Уже угасло. Но забывать о невесёлых перспективах нельзя. Сибирь, как и леса Амазонки, – лёгкие планеты, поберечь бы их… Будем ждать следующего года. Посмотрим.

Первые три часа я провёл отменно.

Огромная щука, неожиданно вцепившаяся в приманку, доставила немало приятных минут. Ну, со взрослой сильной щукой всегда приятно потягаться, это боевой противник. В итоге рыбина ушла, причём вместе с воблером. Поводок стальной, значит, она хитро извернулась и перехватила плетёнку. Достал – ага, так и вышло… Единственное сожаление: теперь она будет болтаться по реке с ярким белым пятном на губе, фиг кого поймает. Дурочка, надо было сдаться и прыгнуть в лодку, всё равно освободил бы и выпустил, куда мне такого монстра! Да и жёсткие они, большие щуки, сухие для жарки, грубоватые для ухи, а без свиного сала и настоящих щучьих котлет не сварганить.

Потом успешно вытащил молодого гольца, большая редкость в этом районе Енисея. Его не отпустил, пойдёт на уху, красавчик.

Сняв накопившийся за безводное знойное лето первичный зуд по вольной рыбалке, я решил отдохнуть.

Неподалёку в воде лежал разлапистый комель огромного кедра, упавшего в воду где-то в среднем течении реки и постепенно перемещённый далеко на север. Верхушка, как всегда, надёжно зарылась в береговой песок, без хорошего шторма не выскочит. Я на самом малом ходу осторожно подкатил вплотную, закрепил репшнур на причудливо изогнутой коряге и отплыл, позволяя течению натянуть трос. Вот тут и постоим в тишине и спокойствии.

Ух! Это просто здорово!

Наслаждение от общения с дикой северной природой было таково, что я невольно поддался самым романтическим мыслям. Сел на банке поудобней, потом встал, подложил под спину для большего комфорта сложенную верхнюю куртку, взял термос, шоколадку и опять откинулся.

Отсутствие дождей перекрыло все традиционные летние пути. К Великим Таймырским озёрам Путоран не пройти. Река Талая обмелела настолько, что не ходили даже лёгкие водомёты, что уж говорить о винтовом маломерном флоте… Все владельцы катеров и лодок оказались запертыми на коротком участке акватории близ города. Базы и балки, раскиданные по берегам огромных озёр, летом так и не дождались своих хозяев. Рыбалка и туризм накрылись, сами знаете чем. А у меня на озере Глубоком дача, ёлки! Хотел в этом году поставить баню-сауну, всё приготовил для заброски, выписал и привёз с материка фирменные окна и двери, бочку огромную… Сейчас вода в проходных реках поднялась, да уже поздно, не успеть, скоро морозы. Вот и решил поехать сюда. Хорошо, что хоть здесь сладилось. Эти мороки с мотором и профуканные сапоги – тлен.

Мне просто хорошо.

По бокам баллона тихо журчат струи течения. На стремнине поднялась небольшая волна, ничего страшного, вполне допустимо, тем более что никаких признаков грядущей непогоды не видно. В голове тоже побежали мысли-волны. Романтика места заставляла меня и думать романтически. Спеть что ли?

Пусть эти края нравятся не всем. Пусть многие работают на северах лишь до поры.

Мне по-прежнему хорошо, и этого достаточно.

Что сказать остальным? Я в блаженстве прикрыл глаза.

Заполярное время не знает усталости, а течёт всегда особо – с севера на юг.

На невидимой нитке четвёртого измерения повязаны узелки-отметки. Вот время учиться и влюбляться, время работать и отдыхать… Но есть и время принятия главного в северной жизни решения: уезжать или оставаться. Норильское время каждого заставляет делать этот выбор, подвергая испытанию не менее суровому, чем беспощадный северный ветер.

И, что бы вы там ни решили, каким-то чудом услышав то, что я думаю сейчас, остановитесь и оглянитесь возле узелка «время вспомнить».

Вспомните наши зимы. Погодный сумбур ноября, декабрьские затишья и сезон пург перед триумфальным появлением над горой Шмидтихой первого апельсинового солнца. Из тундры налетает метель, и несколько суток с севера несёт снег, крепкий, сухой, похожий на песок. А как прекрасны зимние дни успокоения, когда после долгой вьюги серый небосвод начинает проясняться, и луна, похожая на серебряную тарелку, улыбается, глядя на нас. Тогда начинают улыбаться все: люди, город и пёстрая тундра – замерзшие реки и озера образуют причудливые белые узоры, а продуваемые возвышенности создают тёмный фон. Именно это мы видим в иллюминаторе, возвращаясь в Норильск после долгого отпуска в тёплых землях ЮВА или из зимней командировки.