Путь на Кристу. Закрытые воды

– Сразу мочить надо было, – буркнул Самарин, – пока не освоились.

Внешне гоблины вполне гуманоидны, антропоморфны, вполне их можно принять за каких-то земных дикарей, если бы не ярко-зелёный цвет кожи. Вблизи староста гоблинов не видел, чему очень рад, зато много слышал о них. Все тут слышали. Племена или роды численностью по сорок-пятьдесят особей. Из вооружения: луки, копья и топоры, кустарные. Живут гоблины в джунглях, к людям выходят редко.

– Чупакабру, поди, не боятся, – отметил учёный скептик Мазин.

– Или мрут, – дополнил шкипер.

Арвидсон продолжал. Язык гоблинов, насколько он знает, не понятен совершенно, да никто, похоже, и не пробовал его изучать – не до того людям, мало у аборигенов праздного любопытства, не развита традиционная наука. Редкие пленённые, кроме бормотания «зорги-зорги», ничего внятного не произносят. Общаться с ними категорически невозможно, очень агрессивны. Можно предположить, что статистически картина по частоте попадания и численности примерно одинакова.

Их чаще воспринимают как досадную помеху, и не более, ареалы разграничены. Надо будет ему стрелу показать, они?

– Простите, Бу, а других инопланетян тут не имеется? – осторожно спросил я. – Тех, что поцивилизованней. С лазерными пушками?

Капитан как бы незаметно пнул меня под столом по ноге.

– Нет, таких никто не видел, хвала Господу, только гоблины. Правды ради, ходят слухи, что представители других планет могут жить выше по течению Леты… Вот потому-то туда никто и не плавает.

Капитан традиционно выматерился, причём на этот раз даже Нина не поморщилась – оправдания очевидны. Да и ситуация… Сложная, падла, ситуация.

Внутри меня настырный голос бубнил: есть, есть… А я этому голосу с разворота да по полной: «Брысь! Все мы тут заряжены. Не плоди лишних сущностей, не буди лихо». Странно, но чувство страха пропало: ощущение ответственности за себя и за других людей всегда хорошо отрезвляет, а переизбыток информации гасит эмоции… Держись давай, не истери в душе! Нас не выбросило из жизни в небытие, нас перебросило вместе с жизнью – ну так и живи, начинай заново! Какая разница в возможной природе феномена, что ты голову ломаешь? Заметь, мы об этом и между собой не особо говорим. Кому-то просто стало скучно называть белое белым, и он решил поэкспериментировать. В чисто природную сущность происходящего отчего-то не верится.

Отвлекись.

Верховья… И туда никто не ходит.

«Значит, там самые жирные ништяки и накопились, – подумалось неожиданно. – Раз никто не ездит, значит, никто и не находит. Вот и стоят по притокам баржи с флотским мазутом и прочим бензином… Внизу всё выгребли под ноль, поделили и учли до болтика, это и ежу понятно, разве что по притокам что-то осталось. Наверняка ещё и караулят возле Прорезов. А вот верхнее течение… Интересная перспектива, на этом хороший бизнес можно замутить! С пароходом да таким лихим экипажем… Конечно, нужно бы по оружию пробить тот Манаус, а может, и в экипаж кого из мужиков добавить, из родных да бодрых. Есть деловая перспектива, есть вектор! Ты же не собрался тут свиные шкурки грызть? Встанем на реке крепко, авторитет поднимем».

Неожиданные перспективы породили в моей душе небывалый азарт, которого я не испытывал лет уже как десять.

Мир с нуля! Да тут горы свернуть можно!

– Так возьмёте?

– Я не готов сразу ответить, – заявил капитан. – Слишком важная информация, надо всё хорошенько обдумать и обсудить. Сейчас уходим на остров, где планируем разбить временную базу, а днём всё решится. На всякий случай, будьте наготове. Платы не потребуется, свозим вас, как хорошие люди хорошего человека… Владимир Викторович, переведите, будьте любезны… Успеем ещё наговориться во время плавания. От же зар-раза, гоблины! Что-то поесть осталось?

Профессор перевёл, староста понятливо кивнул.

Минут через сорок засобирались. Светало.

– Был такой коммерсант, золотопромышленник Михаил Сидоров… Отец-основатель Северного морского пути. Он первым из русских обратил внимание на благоприятное изменение климатических условий в Арктике и в Карском море, произошедшее в 50-60-е годы девятнадцатого века, и открывающиеся возможности ходить в Енисей Севморпутём. Ну, оценил перспективы и начал разрабатывать нижний Енисей и Таймыр. Бился, как об стенку, даже императору Александру II написал докладную, в которой указал пути промышленного освоения Крайнего Севера. В ответ получил резолюцию генерала Зиновьева: «…такие идеи могут проповедовать только помешанные».

– Почему-то я не удивляюсь! – отметил я, глядя в бинокль на приближающийся остров.

До левого берега метров восемьсот. А вот правый километрах в трёх, если не четырёх, учитывая изгиб реки и бухту, в которой стоял посёлок. Левый «рог» бухты короче, правый длинней, порос лесом. Если идти посередине Леты, то судно, стоящее в островной гавани, и не заметишь.

– Немногое изменилось с тех пор.