Путь на восток

Говорить было больно. Он чувствовал себя опустошенным, слабым. И голодным, словно не ел тысячу лет. Лю не знал, когда притрагивался к еде в последний раз. Кажется, это были те лепешки и рисовое вино, – первая и единственная трапеза, которую он разделил с Кайсин. Сколько бы ни пытался, он не мог вспомнить свою прежнюю жизнь до встречи с ней. Но ту ночь, когда он был счастлив, не забудет никогда.

Ту ночь, когда его прежняя жизнь прервалась навсегда.

– Малыш! – изо всех сил выкрикнул Лю, отчего повалился обратно на солому.

Послышалось копошение и кряхтение, и затем внутрь дома ввалился Жу Пень.

– Братец? Братец, ты очнулся?

– Д-да. Да, Малыш.

Лю попытался встать, но друг подскочил к нему и уложил обратно.

– Прошу тебя, это, не вставай. Ты еще слаб, – Жу Пень был встревожен не на шутку. Он стукнул себя по лбу. – Вот олух! Забыл.

Малыш выскочил из дома, но быстро вернулся обратно с котелком в руках. Зачерпнув остатки отвара, он передал чашку Лю и заставил выпить все без остатка. Терпкий травяной вкус приятно охладил тело и прогнал ноющую боль в груди. Даже дышать стало легче. Лю наслаждался каждым вздохом, закрыв глаза. По голове и спине побежали мурашки, и на миг он смог расслабиться, будто и не было никакой раны.

– Спасибо, Жу Пень, – сказал он улыбаясь. – Я чувствую, как мне становится лучше. Что это такое?

Малыш с облегчением вздохнул. Он отставил котелок и пошарил в темноте возле лежанки в поисках своей гуцинь.

– Дык, этот, Ши-Фу притащил сегодня каких-то травок. Буре… тьфу, бурелистник! Он рассказал мне всякие жуткие истории про чары-мары. Он может тебе помочь, Лю! Не знаю как, но, это, может.

– Что еще он сказал? – встрепенулся Лю, но тут же поморщился. Резкие движения все еще причиняли муки.

– Он все расскажет, братец, когда вернется, – Малыш принялся мерить комнатку шагами, без конца заламывая руки и нервно поглядывая по сторонам.

– Вернется? Откуда?

– Какой же ты болван, братец! – голос Жу Пеня был полон отчаяния. – Какой же ты глупый!

– Я не понимаю…

– Зачем ты пошел туда? А? Вот, это, скажи мне, главный ты дурак из дураков! Сбежал? От меня?

– Малыш, я…

– Ши-Фу велел мне приглядывать за тобой, а я уснул. А ты просто взял и сбежал! Даже не сказал ничего! – Жу Пень был в ярости, чего с ним не происходило никогда. – Ты хоть, это, представляешь, как я перепугался? А, братец? Так-тебя-растак! Чудо, что я нашел тебя. На площади случилось что-то ужасное, была битва, всюду бегали эти, ну, стражники! А если бы нас поймали? Ты подумал об этом?

Лю какое-то время неподвижно сидел, силясь осознать услышанное. Затем сжал кулаки и попытался встать. Боль вернулась мгновенно, словно и не уходила никуда. Голова закружилась, но он упорствовал. Пришлось зарычать, чтобы не обращать внимания на растекающееся по груди пламя. Однако Жу Пень не дал ему подняться.

– Ну уж нет.

Здоровяк с легкостью уложил его обратно и накрыл плечи огромными ладонями. В силе с Малышом мало кто мог посоревноваться, а ослабленный Лю с трудом мог двигаться, не то что сопротивляться. Вскоре он перестал бороться и обмяк. Свеча давно погасла. Небо за окном стремительно светлело, но в доме до сих пор царил полумрак, из глубины которого доносились тихие всхлипы. Жу Пень нашел в темноте гуцинь и начал медленно пощипывать струны в надежде обрести спокойствие самому и утешить друга.

– Прости меня, Малыш, – сквозь слезы прошептал Лю.

Жу Пень заговорил спокойным голосом:

– Ну, будет тебе, братец. Это ты прости. Я малость того, вспылил. Но ты сам виноват. Нечего было ходить туда. Незачем тебе было смотреть на эту проклятую свадьбу.

– Что же мне теперь делать… Я больше ее не увижу.

– А что тут поделаешь, братец? Все закончилось, и мы, это, ничего уже не поделаем. Ты жив остался, и это, ну, уже немало. Скоро вот как поправишься…

– Как, Малыш? Как я поправлюсь?

– Делай как я, братец. Не переживай о том, чего не можешь изменить.

– У меня так не получится, Жу Пень. Я чувствую его, чувствую осколок. Он прямо в моем сердце. Он рвется внутрь. Как будто хочет прошить меня насквозь! Я никогда не понимал, Малыш. Не понимал, что значит быть живым. Что значит чувствовать что-то. Я словно рисовое зернышко, которое выбросили в реку. Я…

– Братец, тебе нужно просто оклематься…

– Я будто исчезаю, Жу Пень! – Лю вытер слезы и шмыгнул носом. – Таю, как масло под солнцем. А еще постоянно вижу Кайсин. Слышу, как она кричит, как она плачет…

– Тебе немало досталось, дружище. Погоди, скоро все кончится. Ши-Фу поставит тебя на ноги, вот увидишь!

– Что он может сделать. Он просто старик…

– Он, это, чокнутый, конечно, но есть в нем что-то странное. А если и нет, то давай хотя бы послушаем, что он скажет. Есть, говорит, средство какое-то. Так мне и сказал, Духами клянусь.

– Он просто пытался тебя успокоить.

– Может быть. Может, и нет. Все-таки его зелье помогло тебе. Нам, это, послушать его все равно ничего не стоит. Так что…

– Тише! Что там такое?