Путь на восток (СИ)

Обратный путь проходит почти без приключений. Пару-тройку раз на шоссе выбегает несколько тварей — но я решительно вдавливаю педаль газа в пол, размазывая их по асфальту. Один раз мы останавливаемся возле заправки, но почти все колонки оказываются пусты — удаётся разжиться только одной канистрой бензина и двумя упаковками белого риса. Негусто, но что поделать.

Ближе к выезду из города дорога расширяется, становясь четырёхполосной. Торп незамедлительно пользуется этим, чтобы наглядно продемонстрировать возможности восьмицилиндрового двигателя мощностью в четыреста пятьдесят лошадиных сил — канареечно-жёлтый Камаро обгоняет мой многотонный джип и резво мчится вперёд.

Я лишь закатываю глаза в ответ на эту бестолковую ребяческую выходку. Устраивать гонки на ночном шоссе — совершенно идиотская затея. Глупая и нерациональная.

А потом прибавляю скорость.

Мне удаётся вырваться вперёд только перед зелёной табличкой с надписью «Грейс».

И то лишь потому, что покрытый выбоинами асфальт — слишком неподходящая гоночная трасса для низкого Камаро.

А в следующую секунду тусклый свет фар вырывает из густой темноты очертания нашего непомерно огромного трейлера. Остальные кретины проигнорировали приказ героя и никуда не уехали.

Кажется, впервые в жизни я была рада видеть этот кошмарный гроб на колёсах. И лица моих скудоумных спутников. И даже не стала возражать, когда беременная блондинка бросилась ко мне и повисла на шее, заливаясь слезами и бормоча что-то совершенно бессвязное. А ещё оказалось, что Бьянка и Тайлер тоже спаслись, отделавшись лёгким испугом, парой ссадин и вывихом лодыжки у кудрявого миротворца. Когда мы бросились врассыпную, большая часть тварей помчалась именно за мной и хреновым героем.

Галпину и Барклай удалось быстро унести ноги и даже прихватить по дороге в лагерь совершенно уродливый Фольксваген Нью Биттл. По сравнению с ним даже трейлер больше не казался омерзительным недоразумением.

Но пару часов спустя, когда мы с аппетитом поглощали отварной рис с остатками тушёнки — Бьянка сказала, что в Афганистане подобное блюдо называется «плов» или что-то вроде того — я вдруг поняла, что больше не жалею о том, что с ними связалась. Совершенно необъяснимым образом все эти люди, с которыми в былые времена я не перекинулась бы и парой слов, перестали быть мне безразличны. Даже хренов герой, неустанно раздающий идиотские приказы, больше не раздражал меня до зубного скрежета.

И если бы спустя месяцы кто-то спросил, что конкретно стало точкой невозврата, я бы назвала именно ту ночь — когда мы сидели в кругу возле костра, ели рис со странным названием и ещё не подозревали, что нас ждёт впереди.

А наутро путь на восток продолжился.

Песчаный берег Гурон-Бич остался позади, а спустя несколько дней и само озеро окончательно скрылось из виду за густыми хвойными лесами. Извилистое шоссе устремилось на запад, в сторону Чебойгана — очередного маленького городка, представляющего совсем немаленькую опасность. Но очередную стоянку мы разбили, не доехав до него с полсотни километров — нужно было подыскать пути обхода.

За прошедшее время путешествия мы негласно распределили обязанности — Энид с Аяксом обосновались в трейлере и отвечали за припасы и полевую кухню, Бьянка забрала в своё единоличное владение уродливый Фольксваген и заведовала медикаментами. Как выяснилось, её мать была врачом, довольно известным нейрохирургом, а сама Барклай успела отучиться два с половиной года на Гарвардском факультете медицины, пока не грянула катастрофа. Ксавье и Тайлер путешествовали на канареечно-жёлтом «Бамблби» — кудрявый миротворец оказался неплохим автомехаником, а хренов герой как всегда раздавал свои идиотские указания всем и каждому. Я же наслаждалась уединением в просторном салоне своего верного джипа — иногда на заднее сиденье привычно забирался Вещь, но большую часть времени мой пёс-предатель предпочитал проводить в более комфортном трейлере.

Всё было спокойно.

На то, чтобы разбить лагерь, у нас уходило не больше пятнадцати минут. Словно идеально отлаженный механизм выполнял свою работу без осечек и нареканий.

Упорядоченность я любила всегда — поэтому компания скудоумных кретинов больше не вызывала желания поминутно закатывать глаза.

Даже хренов герой почти перестал меня раздражать. Во многом потому, что после того странного инцидента в заброшенной квартире мы с Торпом, не сговариваясь, начали сторониться друг друга.

Очевидно, он тоже понимал, как сильно мы в тот момент приблизились к недопустимой черте, за которой нас обоих не ждало бы ничего хорошего. Привязанность к другому человеку в нынешнем агонизирующем мире была сродни бомбе замедленного действия — часовой механизм отсчитывает дни и недели до смертоносного взрыва, который непременно грянет в самый неожиданный момент.

Один неверный шаг, один укус, одна царапина — и ты обречён. А вместе с тобой обречён и тот несчастный, кто рискнул впустить в своё сердце ядовитый сорняк непрошеных чувств.

Нет. Категорически нет.