Путь на восток (СИ)

— Вообще-то это мой натуральный цвет, — Энид благополучно пропускает мимо ушей обе последние реплики и снова улыбается с невыносимой жизнерадостностью, вызывающей у меня острое желание вогнать ей под ногти парочку иголок. — Спокойной ночи, Уэнсдэй.

— Иди к черту, — недовольно бросаю я сквозь зубы и наконец поворачиваюсь спиной к злополучному трейлеру, направившись к джипу.

Вещь жалобно скулит в салоне и скребёт лапой дверь с внутренней стороны — очевидно, ему приспичило прогуляться. Выпускаю пса на улицу и забираюсь на заднее сиденье, с головой закутавшись в тёплое лоскутное одеяло.

Вот только сна как не было, так и нет.

Помимо невесть откуда взявшейся бодрости, я продолжаю ощущать предательский жар внизу живота. Насквозь промокшее нижнее бельё неприятно липнет к телу, не позволяя абстрагироваться от давно забытого чувства возбуждения. Каждое нервное окончание наэлектризовано, а горячая влажность между бёдер навязчиво напоминает, что секса в моей жизни не было уже больше трёх лет.

Не могу сказать, что я когда-либо испытывала колоссальные неудобства от вынужденного воздержания… до сегодняшней ночи.

Вдобавок чужой запах словно намертво въелся в мою одежду — и очень скоро заполняет всё тесное пространство салона. Несмотря на очевидные трудности с водными процедурами, аромат скорее приятный, и я невольно делаю глубокий вдох. Oh merda, какой ужасающий кошмар. Я благополучно пробила дно, если мне действительно так сильно нравится аромат другого человека — и вовсе не парфюм, который давно канул в небытие вместе с прочими благами цивилизации вроде зубочисток и соли для ванн… а естественный природный запах чужого тела. Хуже и вообразить нельзя.

Я точно крепко повредилась умом.

Стараясь отогнать непрошеные мысли, я переворачиваюсь набок и свожу ноги вместе.

И тем самым совершаю кошмарную стратегическую ошибку, которых за эту ночь я и так натворила больше, чем за последние несколько лет. Желание многократно усиливается, а между бёдер возникает требовательная пульсация, вмиг сделавшая нижнее белье ещё более влажным.

Тотальное сокрушительное фиаско.

Похоже, абстрагироваться от возбуждения мне не удастся — придётся от него избавиться.

Не то чтобы я не делала этого раньше, но прибегать к самоудовлетворению слишком часто не было особой нужды. В прошлой нормальной жизни я не испытывала недостатка в поклонниках, с которыми можно было приятно провести вечерок-другой, а потом выставить за дверь и вычеркнуть из списка контактов без малейшего зазрения совести. А когда случилась эпидемия, появилась сотня более насущных проблем, нежели неудовлетворённый зов плоти.

Но теперь… Теперь выхода лишь два.

Вернуться на крышу трейлера и раздвинуть ноги перед хреновым героем, окончательно наплевав на собственные несокрушимые принципы.

Или… Тяжело вздохнув, я опускаю руку вниз к незастёгнутой молнии на джинсах.

Тело, уже до предела распалённое жадными прикосновениями его рук, реагирует мгновенно — как только подрагивающие пальцы скользят под резинку нижнего белья и ложатся на набухший клитор, по спине прокатывается волна мурашек. Это похоже на удар электрошокером, только в разы приятнее, острее… слаще.

Стиснув зубы, чтобы не застонать вслух, я просовываю руку дальше в трусики и чувствую кончиками пальцев обжигающую влагу, так резко контрастирующую с природной холодностью кожи. Невольно зажмуриваюсь от интенсивности ощущений, медленными движениями распределяю горячую липкую смазку по клитору и слегка надавливаю на невыносимо чувствительную точку.

Очередной разряд тока пронзает всё тело, заставляя вздрогнуть и разомкнуть припухшие от грубых поцелуев губы. Тихий сдавленный стон сдержать уже не удаётся.

Окончательно сдавшись во власть сумасшедшего возбуждения, я касаюсь себя плавными круговыми движениями — а в голове против воли вспыхивают приятные порочные фантазии, как это мог бы делать он.

Наверняка, Торп бы не стал церемониться.

Наверняка, это было бы грубо, жёстко и властно.

Так, как нравится мне — и ему, похоже, тоже.

Начинаю двигать кистью немного быстрее, сильнее сжав бёдра и практически теряя чувство реальности от нарастающей пульсации глубоко внутри. Кровь шумит в ушах, сердце заходится в бешеном ритме на грани тахикардии, а тихие стоны становятся чуть громче и протяжнее. Рука быстро затекает от непривычных движений, но остановиться я точно не смогу — тело отчаянно жаждет разрядки.

Все мышцы внизу живота словно скручиваются в тугой узел, трепетно сжимаются вокруг пустоты… А одурманенный гормонами мозг услужливо подсовывает чувственные мысли, что сейчас я могла бы быть не одна.

Могла бы ощущать его грубые пальцы на изнывающем клиторе вместо собственных мягких и нежных. Могла бы пытаться сдерживать стоны от его сильных толчков глубоко внутри. Могла бы чувствовать его тяжёлое дыхание, слышать низкий шёпот с хрипотцой и жадно подаваться бёдрами навстречу каждому движению, насаживаясь на напряжённый член по самое основание.

Могла бы. Но не могу. Не должна.