Путь на запад

Все эти дни мы жили надеждой на соединение с наступающими войсками. Хотя знали, что оно будет не скорым. По планам командования коридор к нам должны были пробить на третьи сутки операции, а реально произошло только к концу пятых суток нашего «сидения» в Алексеевке. Оно и понятно. Германское командование с целью ликвидации прорывов линии фронта ввело в сражение все свои резервы, но остановить продвижение наших войск так и не смогло. Парни рвались к нам как могли. Так что мы без претензий. Пришли – уже хорошо. Жаль только, что много хороших ребят за эти дни полегло. Из руководства прикомандированных к нам бригад и батальонов практически никого не осталось. Да и сами эти части по численности теперь представляют собой не больше роты и имеют в своем строю от 50 до 130 человек. Практически весь их комсостав погиб в боях или при доставке в район высадки. Поэтому во главе подразделений стоят мои командиры, а сами подразделения введены в состав моей бригады.

Сообщения о продвижении наших войск мы получали ежедневно. С северо-востока к нам с тяжелыми боями двигались войска 40-й армии Воронежского фронта. С юга, от Кантемировки, 3-я танковая армия. Некоторые из моих командиров даже поспорили, какой из фронтов к нам первым коридор пробьет.

Так вот первыми к нам пробились танкисты.

Вечером 19 января[142], не ввязываясь в затяжные бои за отдельные опорные пункты и узлы сопротивления противника, около 20 боевых машин 88-й танковой бригады 15-го танкового корпуса 3-й танковой армии Донского фронта[143] прорвались к нашим позициям, разогнав по дороге большую группу отступающих венгров. Следом за танкистами подошла 52-я мотострелковая бригада того же фронта. Вовремя, надо сказать, пришли.

Немцы в очередной раз решили выбить нас из Иловского. Собрав ударный кулак из нескольких танков и десятка бронемашин, при поддержке гаубичных батарей и пехотного батальона они атаковали позиции стрелковой бригады, державшей оборону в селе. Немцы уже знали, что к этому времени мы на этом участке обороны практически лишись всей своей артиллерии и танков. А тут такой облом в виде контрудара десятка тридцать четверок в сопровождении пехоты. Хорошо немцам бока намяли, до позиций их батарей добрались, но дальше не пошли. Отбросили врага на два километра назад к Острогожску, и хватит. Итак, из участвовавших в бою десяти танков – 6 требовали среднего ремонта, 2 – капитального. Хорошо еще, что поле боя за нами осталось, и подбитые машины смогли для ремонта оттащить в Алексеевку.

Противник отступал в беспорядке, бросая вооружение и технику. Только в плен к нам попало около 500 солдат и офицеров врага. Кроме того, захватили 5 орудий разного калибра, 29 пулеметов, под тысячу винтовок и 7 минометов, 12 тракторов и 17 автомашин.

После боя за ужином и рюмкой трофейного французского «чая» у меня в штабе командиры танковой[144] и мотострелковой бригад рассказали о боях, что шли южнее нас.

Тяжко парням пришлось. Половину техники и личного состава бригад они потеряли в боях в районе Бондарево – Жилин. Где против наших частей сражались 385-я и 387-я немецкие пехотные дивизии, итальянская горнострелковая дивизия «Юлия», 27-я немецкая танковая дивизия и сформированная из полицейских и охранных частей дивизионная группа «Фогеляйн». Они на три дня задержали наше наступление. Лишь ввод в бой дополнительных сил Донского фронта переломил ситуацию в нашу пользу, и бригадам удалось вырваться на оперативный простор и, громя вражеские тылы, рваться к нам.

Ну, а я рассказал о том, как мы тут геройствовали. Да они сами все видели. Ожесточенные бои, прошедшие на территории Алексеевки и Иловского, лесов между ними, аэродроме и жд станции, оставили горы трупов. На подступах к нашим позициям стояли десятки единиц сожженной боевой техники врага, а сами позиции украшали свернутые стволы орудий, разбитые артогнем траншеи и блиндажи. Куда ж деваться? Такова наша доля – за Родину воевать и умирать там, где она прикажет.

За разговорами, трофейным «чаем» и танковым «шилом» беседа затянулась далеко за полночь. Прекратила ее Татьяна, твердо сказавшая, что «война еще не кончилась, а завтра бой, так что, товарищи командиры, ложитесь-ка спать». Пришлось подчиниться.

За ночь танкисты смогли восстановить три из восьми своих подбитых машин.

Утро началось, как обычно. Со стороны Острогожска рано утром появился большой отряд гитлеровцев и вновь попытался нас атаковать. Отбились. Заставили уходить врага по бездорожью на северо-запад.

Вскоре, обойдя Острогожск с севера, на соединение с нами вышли подразделения 309-й стрелковой дивизии нашего Воронежского фронта. С выходом дивизии в этот район и встречей с танкистами армии Рыбалко было завершено рассечение всей воронежской группировки врага и окружение его «южной группы», как это и предусматривалось планом операции.