Путь. Начало (СИ)

Кроме того, он выяснил, что эта «амнезия» была фрагментарной. Стерлись только личные воспоминания, все связанное с самим Странником. К примеру, он четко помнил все события последних лет, происходившие на Земле, к которым он не имел отношения напрямую. Он застал начало человеческой экспансии в космос, верней, его активной стадии. Странник помнил, что человечество наконец-то начало интегрироваться в галактическое сообщество. Помнил какой год был на Земле. 2268 год, по стандартному земному исчислению. И если верить Кевину, в момент их последней встречи был тот же 2268 год. Из-за этого, тот факт, что человек сейчас в девятнадцати тысячах световых лет от Земли становился еще более странным. Путешествие на такое расстояние, даже на корабле с новейшим варп-ядром, должно было занять точно больше года. Однако это было не так, и подобные мысли были вторыми по популярности в его голове.

И был еще один момент, природу которого Странник, частично все же смог для себя объяснить. «Человеку всегда мало», — говорил он себе. Почти всем разумным видам, по природе оседлым, к которым относился и Homo Sapiens, свойственна тяга к дому. Но не смотря на данное утверждение, человек, подсознательно ощущая, что Земля, за девятнадцать тысяч световых лет от которой он находился, была его местом жительства, чувств, подобных тяге к дому, не вызывала. Зола так же не обладала подобным притяжением. Более того, где-то в глубине сознания Странник ощущал некую темную, непонятную тягу, ощущение сродни тем, что испытывают путешественники, перед началом длительного похода, но гораздо более глубокое, мрачное и… Холодное. Человека бросало в дрожь, стоило ему только сосредоточится на этом ощущении. Это был чей-то зов. Какого-то непонятного существа из самых мрачных глубин вселенной. И это существо, одновременно со всем страхом и холодом, которое оно вызывало, излучало и манящее притяжение. Логово этой твари и было тем местом, куда так тянуло Странника. И он чувствовал, что ему не избавится от этого ощущения, что он пойдет на все, лишь бы достигнуть места назначения. И что достижение этого места не сулит ему ничего хорошего.

Радовало только одно: Странник совершенно не представлял, где это место, и зов не давал никаких подсказок для его обнаружения. А затем, неспособность долго концентрироваться на столь пугающем ощущении, помогла человеку найти простое оправдание всему этому бреду. Это была банальная тяга к свободе, тяга к странствиям, в попытках найти свое место, которое на фоне «изменения восприятия» преобразовывалось в такое жуткое непонятное ощущение. Человек искренне верил в это, искренне уверял себя в придуманной самим собой, и для себя же, лжи.

— Ты же понимаешь, что сожжешь себе роговицу?

Странник, пытаясь понять, откуда доносится голос, закрутил головой, затем пару раз с силой сжав и разжав веки, смог сосредоточить внимание на фигуре, от которой, судя по всему, исходил звук.

— А… Привет и тебе, Милашка.

Девушка с пепельными волосами, левитирующими в пространстве лишь покачала головой:

— Ты сожжешь себе роговицу, — без тени эмоций повторила она, — Эта штука притупляет восприимчивость рецепторов и…

— Ну не надо, — беспардонно перебил говорящую человек, — Для подобных нравоучений и тирад уже есть Болтун.

Лицо Милашки на мгновение изобразило возмущение, но Странник этого не заметил, потому что уже отвернулся, продолжая болезненно щуриться на закат.

— Я не думала, что другие виды столь эгоистичны. Разве для этого тебе проводили те процедуры по увеличению жизненного цикла? Чтобы ты опять…

— Не обобщай, — снова перебил девушку Странник, даже не оборачиваясь, а затем подумав, продолжил, — Сколько тебе лет? Ну в смысле… В каком ты возрасте? Потому что твои слова, как смесь слов моей матушки, и девочки-подростка.

Золторианка начинала выходить из себя, но старалась этого не показывать.

— Знаешь что?! — она запнулась в своей речи, но быстро поправилась, — Тебе то самому сколько лет? Потому что ты говоришь, в точности, как наши едва научившиеся первым словам дети, когда они еще не разумеют, о чем говорят! А еще… Ты… Ты ведь даже не знаешь, как бы сказала твоя мать! Ты ведь попросту не помнишь этого… Как ты можешь…

— Вы то все знаете, да? — тихо пробормотал Странник.

Золторианка почувствовав себя виноватой, быстро умолкла.

— Может хватит копаться в моей голове? — так же тихо и холодно продолжил Странник, — Говорите вы со мной вслух, но это как будто шутка для вас. А на деле крадете мои воспоминания, а потом используете против меня. Как-то не честно, учитывая, что я на то же самое не способен.

Милашка скривила губы и отвернулась, и только спустя какое-то время заговорила: