Путь начинался с Урала

Экипаж гвардии младшего лейтенанта Александра Семено, расстреливая фашистов из пушки и пулемета, одним из первых ворвался на позиции противника. И вдруг резкий удар о башню. Механик-водитель гвардии старший сержант Аким Басинский продолжал вести машину. Неожиданно умолк пулемет. Басинский оглянулся. Заряжающий Разгонюк перевязывал командиру голову.

— Поворачиваю назад! — крикнул механик-водитель.

— Только вперед! — ответил Семено и снова встал у прицела.

Заговорил пулемет. Экипаж достиг высоты, но вновь раздался оглушительный взрыв. Машина остановилась — мотор заглох. В живых остался один Аким Басинский, но и он на какое-то время потерял сознание. Тем временем экипажи других танков, не заметив подбитой во ржи машины, ушли вперед. Басинский очнулся, а языки пламени уже лизали броню танка, забрались в моторное отделение. Аким напряг силы, с трудом сбил пламя. Он вынес из машины погибших членов экипажа, захоронил их.

Ждать, когда ремонтники найдут его, Басинский не мог — совесть не позволяла. И гвардии старший сержант решил самостоятельно восстановить танк.

Четверо суток, превозмогая боль и усталость, он ползал по машине и устранял повреждения. Четверо суток без пищи, без медицинской помощи, в постоянной опасности. И лишь на пятые сутки завелся двигатель. Ослабевший, но не упавший духом, танкист нагнал своих.

Бригада рвалась ко Львову. Противник предпринял ряд ожесточенных контратак. Его авиация наносила удары по танкам. Подразделения приходилось рассредоточивать в лесу, а это задерживало наше продвижение.

Впереди идет второй батальон. В головной походной заставе взвод гвардии старшего лейтенанта Д. М. Потапова с группой разведчиков. В бригаде Дмитрий Мефодьевич не так давно, но пользуется заслуженным авторитетом и уважением.

Головной походной заставе нелегко. Она первой принимает на себя удары. Прямым попаданием снаряда порвало гусеницу танка гвардии младшего лейтенанта Евгения Алексеева. Два других танка в это время огнем прикрыли друзей.

Повреждение устранено. Танк продолжает продвигаться вперед.

— Перед нами артиллерийская батарея, — докладывает Потапов. — И несколько танков.

— Опрокинуть заслон! — последовала команда. Но сделать это не так-то легко. Вновь слышу взволнованный голос командира взвода:

— Натолкнулись на опорный пункт. Создалось тяжелое положение.

Оказывается, танк Кулешова с ходу раздавил орудие противника, расстрелял прислугу. С закопанными танками пришлось завязать упорный бой. Тогда ему на помощь поспешили другие танки батальона.

На обочине дороги вижу обгоревший танк. Возле него на плащ-палатке безжизненное тело механика-водителя гвардии сержанта Мурзина. Под густой кроной дерева сидит гвардии младший лейтенант Алексеев. Его уже успели перевязать, лицо полностью забинтовано. Услышав мой голос, Алексеев поднялся.

— Товарищ комбриг, не заметили тигра, он нас с близкого расстояния…

После короткого боя бригада овладела небольшим населенным пунктом Давыдов. В бинокль уже видна окраина Львова. Еще одно усилие — и мы в городе. Тороплю второй батальон, на танках которого десант.

— Воздух! — докладывают наблюдатели.

Больше десяти юнкерсов на небольшой высоте шли в нашу сторону. Приказываю рассредоточиться. Почти в ту же минуту посыпались бомбы. Мы недосчитались трех танков, более десяти бойцов и сержантов.

18.00 21 июля 1944 года. Мы на окраине Львова.

— Киев! Киев! Я — Самара. Достиг окраины Розы, продолжаю выполнять задачу, — доложил я командиру корпуса.

Роза — это Львов. Мы в старинном украинском городе. Учащенно забилось сердце. В суровый 1941 год я отходил с танковым полком по этим местам. А теперь вот возвратился.

Александр Марченко и его товарищи

— Скорее, скорее берите Розу! — подгонял меня по радио генерал Е. Е. Белов.

Дождь стих. Из-за туч выглянули лучи заходящего солнца. Танки бригады рассредоточились в небольшой роще. Гвардии капитан Гаськов расстелил карту. Отчетливо помечены на ней улицы, переулки, площади.

— Иметь бы сейчас человека, который хорошо знает Львов, — произнес офицер штаба.

— Из местных жителей бы, — продолжил Баранов.

— Смельчаков сесть на броню найдется немало, — возразил Богомолов, — нужен проверенный человек.

Смотрю на Гаськова. Офицер усиленно трет рукой лоб, словно пытается что-то вспомнить. Вдруг он оживился.

— Если память не изменяет, у нас есть такой человек, — радостно говорит он.

Гвардии капитан Гаськов исчезает из штабного автобуса, а спустя минуты три-четыре, сияющий, появляется в дверях.

— Гаськов редко ошибается, товарищ комбриг! — восклицает он. — Гвардии старшина Александр Марченко, стрелок-радист.

Я припоминаю этого невысокого, стройного, с грустными глазами танкиста. С ним познакомился, еще когда принимал бригаду.

— Вызвать Марченко!

Спустя полчаса тот доложил о своем прибытии.

— Львов хорошо знаешь?

— Вроде бы неплохо.

— А ну-ка, взгляни на карту.

Марченко неловко пожимает плечами.

— В карте не очень силен, — сконфуженно признался он. — Без нее могу обойтись.