Путь наемника

— Нет. — Жрец медленно покачал головой. — Муки за жизнь. Ясно тебе, паладин Геда? Смерть слишком легка. Одним ударом можно отсечь все ваши головы. А наш Повелитель знает, что вы, паладины, думаете, будто вас после смерти ожидают бесконечные пиры и празднества. Нет, ты должна выкупить свободу короля Лионии ценой своих собственных страданий и мучений. Кто-то из вас — ты или король Лионии — проведет эту ночь и завтрашний день под самыми страшными пытками. Такова воля нашего Повелителя.

— А потом все начнется снова, и в конце концов вы убьете того, кого захотите. — Пакс не без труда удавалось говорить твердо и спокойно.

— Может быть, и так, потому что, кроме нашего господина, есть и еще кое-кто, жаждущий твоей смерти. Неопределенность — составная часть пытки. Но условия сделки ты знаешь. Ты сдаешься и без сопротивления всходишь на наш алтарь. В противном случае король Лионии будет изувечен физически и душевно так, что уже никогда не доберется до своего трона.

— Докажите мне, что он и его оруженосцы живы.

— Оруженосцы? Какое тебе до них дело?

— Вам все равно не понять. Я требую доказательств. Один из жрецов удалился внутрь здания. Через некоторое время он вновь вышел во двор, а вслед за ним под конвоем, связанные и обезоруженные, показались в дверях Пелан и оруженосцы. Последним вышел человек, который нес все отобранное у них оружие. Вышедшие из темного здания щурились на волшебный свет. На лице Пелана, как только он увидел Пакс, проявилось лишь одно чувство — отчаяние. Гаррис покачивался между двумя конвоирами; он едва стоял на ногах, по всей видимости получив серьезную рану. Правая рука Сурии была наскоро перевязана. У Льет же повязка охватывала всю голову: похоже, что в бою ей пробили череп. Селфер тоже передвигался не без труда и сильно хромал.

— Пакс, я-то понадеялся, что ты не сунешься в эту ловушку. Думал, что у тебя ума хватит. — Негромкий голос Пелана едва слышно разнесся по дворику.

— Твое кольцо сработало, как мы и предполагали, — ухмыляясь, сказал один из жрецов.

— Мой господин, у паладина, действующего по воле богов, мало пространства для выбора, — сказала Пакс, не обращая внимания на жрецов и глядя в глаза Пелану.

— Ну что ж, ты убедилась: у нас есть то, что мы выставляем на торги, — сказал первый жрец. — Будешь выкупать его?

— Всех, — твердо сказала Пакс. — Оруженосцев тоже.

— А их-то зачем?

— С какой стати мне оставлять их у вас в лапах? — Пакс помолчала и сказала:

— Предлагаю сделку. Я выкупаю короля и оруженосцев на следующих условиях: один день и одну ночь — сутки — за каждого из них. До этого вы возвращаете их оружие и не трогаете их по дороге в течение всех этих дней.

— Нет, Пакс! Не вздумай! Только не это! — Сурия дернулась вперед, и конвоиры тотчас же, вцепившись в веревки, отшвырнули ее обратно.

— С чего это ты взяла, что мы будем выслушивать твои условия? — спросил жрец. — Мы можем убить всех прямо сейчас.

— Не забывайте, что вы здесь не у себя дома, — сказала Пакс. — А я, как вы уже успели убедиться, под защитой моих богов. Может быть, я и не спасу своих друзей. Может быть, даже глупо рассчитывать на это. Но я смогу убить вас обоих.

— Что ж… — Жрецы посмотрели друг на друга и заговорили между собой на каком-то непонятном Пакс языке. Затем, развернувшись к ней, один из них объявил:

— Мы ставим следующие условия: день и ночь за каждого. Пятерых будешь выкупать?

— А у вас что, есть еще пленные?

— Нет, по крайней мере пока нет. Итак, пятеро. Пять дней и пять ночей. Мы вернем им оружие и освободим их, как только ты войдешь в дом.

— Нет, — отрезала Пакс. — Что такое слово паладина, я думаю, даже вам хорошо известно. Чего стоят ваши уверения и обещания — мне тоже объяснять не надо. Вы освободите их прямо сейчас, и, подчиняясь данной мною клятве, они не поднимут оружие против вас…

— Пакс!

— Замолчи, Сурия. По крайней мере сейчас я запрещаю вам пытаться отомстить. Вы будете связаны моей клятвой. Заберите оружие и возвращайтесь во дворец. Берегите вашего правителя во время путешествия и никому ничего не рассказывайте. — Она посмотрела на оруженосцев и герцога, взглянула каждому из них в глаза. — Вы — я всех спрашиваю, — вы все поняли?

В глазах Пелана мелькнули слезы.

— Пакс, не надо. Ты не понимаешь…

— Прошу прощения, мой господин, но я-то прекрасно понимаю… Может быть, даже лучше, чем вы. Я теперь не ваш солдат. Я исполняю приказания Великого Господина и Геда, защитника слабых и безоружных. Умоляю вас, не делайте мое задание еще более трудным.

Герцог поклонился, насколько это позволила ему стягивавшая его по рукам и ногам веревка.

— Госпожа Паксенаррион, пусть все будет так, как вы сказали. Но раз уж я являюсь королем…

— Тогда и разговор ведите так, как того требует королевская честь, — сказала Пакс, спокойно глядя ему в лицо. Потом она снова перевела взгляд на жреца Лиарта. — Вы не будете преследовать их во время срока исполнения сделки.

— Обещаю, мы их не тронем.