Путь Найденыша

Нед остановил товарищей, пытавшихся поддаться общей истерии, и теперь они с удовольствием наблюдали за тем, как люди пробивают себе дорогу на волю. Казалось бы – что такого, если бы те подождали некоторое время – всех ведь выпустят, никуда не денутся! Нет – надо ломиться, надо драться за место на лестнице, сталкивая с неё своих товарищей.

– Такова человеческая натура – задумчиво сказал Ойдар, глядя, как один здоровяк спихнул с лестницы худого мужика с деревенской котомкой за плечами – более сильные всегда стараются залезть на верхнюю ступеньку, пролезая по головам товарищей. Так говорил мой мастер, и как обычно – он был прав.

– А чего он тебя не откупил? – с интересом спросил Арнот – он же вроде достаточно богат?

– Ну как тебе сказать…кому нужны чужие проблемы. Притом – там речь о деньгах уже не шла. Если бы пострадавшие были простыми людьми, вроде нас с вами, другое дело, а так… Всё, пошли и мы, а то рискуем огрести палкой по хребтине за то, что вовремя не вышли.

Парни зашагали к ближайшему выходу и пристроились в хвост очереди последних рекрутов, выходящих из трюма.

Десять ступеней, отполированных ногами тысяч людей, и вот она – свобода! Морской воздух заполняет лёгкие, солнце блещет в глаза так, что они слезятся и закрываются, будто засыпаны песком.

Нед задерживается на палубе, пытаясь рассмотреть, где он находится, но постоять ему не дают – удар палкой по спине обжигает, как кипятком и противный сорванный голос громко вопит:

– Вперёд! Вперёд, скотина безрогая! Бегом, бегом, на берег! Хватит бездельничать! Здесь вам не отчий дом – здесь армия, недоноски!

Ругаясь под нос и потирая ушибленные места, рекруты вереницей бегут по трапу на берег, и врезаются в толпу тех, кто сошёл раньше. Их тут много, так много, что берег кишит от людей. Вокруг стоят солдаты в полном боевом вооружении, в кольчугах, шлемах, с копьями, мечами и прямоугольными щитами на спине. Они с улыбкой наблюдают за столпотворением, переговариваются, и отгоняют древками тех, кто пытается приблизиться к ним, чтобы перекинуться парой слов. Видно, что рекруты для них ниже низшего, на уровне червяков или жаб.

– Встали! Встали ровно! Да выровняйтесь, ублюдки вы эдакие! – вопил тот же голос – да что же вы за твари такие безмозглые! Хоть бы подобие строя создали! А вы чего лыбитесь, идиоты? – человек крикнул солдатам, наблюдавшим за построением – сами недалеко от них ушли, дебилы! Встали, встали все! Подтянулись!

Не очень высокий, но крепкий, широкоплечий мужчина в потёртом форменном мундире пробежал вдоль рядов рекрутов, выстраиваемых несколькими людьми в таких же мундирах, несколько раз врезал палкой по животам особо непонятливых парней, и наконец – выстроилось что-то вроде квадрата, составленного из дышащих в затылок друг другу будущих боевых товарищей. Разговоры стихали, и над причалом воцарилась тишина, которую прервало цоканье подковок сапог, надетых на мужчину в дорогом мундире, украшенном серебряной вышивкой. Он шёл в сопровождении нескольких похожих на него людей, одетых победнее, но тоже отличавшихся военной выправкой – грудь вперёд, плечи назад – будто кол проглотил.

– Господин полковник! Полк рекрутов выгружен на причал и готовится к переходу в казармы ожидания! В наличии тысяча двести тридцать три человека! Больных и раненых нет!

– Благодарю, лейтенант.

Полковник внимательно осмотрел молчащий строй, и усмехнувшись, громко сказал:

– Рекруты! Завтра вы примете присягу армии и королю. Завтра вы станете одними из тех, кто принесёт славу Замару! Наш король надеется на нас, и мы его не посрамим! Не правда ли, рекруты? Не слышу вас! Громче!

– Не посрамим… – тускло заревели несчастные рекруты, переминающиеся с ноги на ногу, и единственно о чём думающие – не о том, как не посрамить – а о гораздо более приземлённых, так сказать, делах. Тухлая вода действовала как хорошее слабительное, и многие парни держались за животы, пытаясь не насрамить в штаны и на причал.

Наконец, речь полковника, любующегося собой и красующегося перед подчинёнными, закончилась, он повелительно махнул белыми кожаными перчатками, зажатыми в руке и лейтенант с сержантами снова завопили, подгоняя человеческое стадо в его загон.

* * *

Сенерад в нетерпении почти подпрыгивал на месте, глядя, как матросы на пристани привязывают судёнышко к здоровенным деревянным столбам. Трап прогремел по борту, и помогая себе щегольской палкой, лекарь быстро забрался на причал. Потом оглянулся назад и махнул двум стражникам в выцветшей форме:

– Давайте, поторапливаемся! Время дорого! Вечером нас ждут в агаре!

Те переглянулись, вздохнув, как люди, смирившиеся с нелёгкой судьбой, полезли через борт. Меньше всего им хотелось шастать по захолустным деревенькам на краю света. А то что это край света, можно было видеть не сходя с корабля – убогие домишки на косогоре, вытоптанная земля, покрытая коровьими лепёхами, глупые лица жителей деревни, встречающих корабль.