Путь Найденыша

Как ни странно, люди с удовольствием показывали и рассказывали Неду все, что он спрашивал. Приятно ведь осознать, что такой грозный боец, уважаемый Нед, чего-то не знает! Человек, у которого он спрашивал, как будто приподнимался на самим собой, возвышался в своих глазах, и ему было приятно. А раз ему стало приятно за счет Неда – значит, и Нед ассоциировался у него с удовольствием, с хорошим настроением. Потому у Неда были прекрасные отношения с большинством солдат из тех, с кем он общался.

Да, были исключения. Завистники, злопыхатели и кроме того – те, кого он заставлял соблюдать правила, нести службу. Тот же Дитас, которого Нед уложил в трактире, едва не убив. Уголовник обзавелся дружками, такими же, как он сам, в том числе и из других рот. Но Неда не трогал, не задевал, стараясь к нему даже не подходить, потому Нед не прощупывал его мысли. Да и зачем прощупывать? Живет себе и живет, и демон с ним. Дружить с ним Нед не собирался, так что… не наплевать ли?

Уложив вещи в мешок, Нед оглядел свою постель, ровно застеленную так, как учили. Тут он провел несколько месяцев, и надо признать, что это было лучшее время его жизни. Ему даже немного взгрустнулось – друзья остаются, а он уходит… Как он будет теперь дружить с Ойдаром и Арнотом? Не посмотрят ли парни на него, как на выскочку, как на того, с кем теперь нельзя общаться? Начальство, мол… Он лично не собирался прекращать дружбу, а вот как на все посмотрят они?

Вздохнув, взвалил два мешка – с броней и одеждой – на плечи и побрел на выход из казармы. У входа подхватил из пирамиды свое копье, отполированное ладонями до блеска за долгие месяцы тренировок, и направился к воинскому складу, находящемуся за штабом.

Здание арсенала, сложенное из крупных белых камней, нависало над штабом, как огромный десантный корабль нависал бы над рыбацкой лодчонкой. Да и немудрено быть таким большим: в складе хранилось все – от оружия и брони до шнурков и пуговиц. Все, что нужно солдату, для того чтобы весело положить свою голову на алтарь государственной власти и уйти в могилу, восхваляя щедрость короля.

С обратной стороны здания вещевого склада стояли продовольственные склады, до половины углубленные в землю и заполненные мешками с крупами, сушеным мясом, солониной, в общем, всем, что долго хранится и что можно съесть здесь и взять с собой в командировку. Эти продукты, возможно, были не очень вкусны, но зато питательны, а еще – долго хранились даже в условиях сырого морского климата, например – на судах.

Полковник Хеверад строго следил за сохранностью содержимого складов и некогда приказал завести кошек для войны с крысами, коих ненавидел всеми фибрами своей души – крыс настоящих и крыс канцелярских. Вторых он истребить не мог при всем своем желании, а для первых заказал подарок – кошек-крысоловов, некогда разводимых в Исфире.

Война войной, а товарооборот между государствами происходил исправно, без задержек, и скоро на складах воцарились полосатые здоровенные кошаки, безжалостно расправляющиеся с хвостатыми террористами. После этого солдаты перестали находить к котлетах крысиные хвосты и в каше мышиное дерьмо.

Кошки размножились и частенько ходили по плацу даже во время строевых занятий, недовольно поглядывая на топающих людей, почему-то не понимавших, что сейчас время кошачьей прогулки, и нарушавших их покой.

Эти полосатые разбойники стали с некоторых пор таким же символом корпуса морской пехоты, как высокие фуражки с тремя блестящими буквами КМП. Кошек не трогали, не обижали, а солдаты еще и подкармливали, таская зажравшимся котам кусочки, оставшиеся с обеда. Полковник одно время даже запретил кормить котов – под страхом репрессий, боясь, что перестанут ловить крыс. Но они все равно ловили, оставляя трупы мерзких тварей под дверями штаба, как будто зная, кому обязаны своим существованием. Запрет был снят.

Кошки служили чем-то вроде отдушины для черствых солдатских душ, не имеющих ни семьи, ни нормальной жизни, а в будущем – никакой жизни вообще.

– А-а-а! Новообретенный сержант! – лениво протянул дежурный кладовщик, лежа на скамейке у входа и почесывая пузо через расстегнутый мундир. – У меня вообще-то обед! Приходи через часок – все приму, все выдам. Ты же в обед не маршируешь? Вот и я тоже – не работаю, когда обед. Иди, сержант, иди отсюда!

– Ну хоть прими, что ли? – возмутился Нед. – Я что, с мешками таскаться буду?

– А чего ты думал, когда шел сюда? Что, нельзя было после обеда прийти? А теперь стоишь тут и мозги крутишь! Вали, вали отсюда! Мне все равно, сержант ты или… В общем – закрыта лавка!

Кладовщик, кряхтя, встал со скамьи и начал демонстративно закрывать ворота, не обращая внимания на Неда.

– Эй, парень, – Нед тронул кладовщика за плечо, – прими барахло. И тебе ничего не будет. Кроме… вот этого, – он подал кладовщику серебряный пул, который тот тут же опустил в свой безразмерный карман.