Путь наверх

Когда Евгений Иванович и Кунин подошли к лифту, который стремительно и мягко поднимал рабочих на этажи высотного здания, в просторной кабине было уже много людей.

Здесь Кунин увидел Яноша Пешку — руководителя польских монтажников. На стройке все просто звали его Яношем. Кунин кивнул Яношу, а Янош, не без труда высвободив руку, слегка повел ладонью у себя над головой.

В это время Евгению Ивановичу протянул руку венгерский шеф-монтажник Ласло. Этого «крупногабаритного» мужчину с мощным торсом и темными густыми бровями тоже хорошо знали русские монтажники, его бас гремел на всех этажах СЭВа. Имя Ласло было на стройке столь популярным, что Евгению Ивановичу так и не довелось узнать фамилию венгерского товарища, как-то не возникало в этом необходимости.

Вместе с Ласло и Яношем русские монтажники вышли на площадку пятнадцатого этажа. Осмотрели саму площадку, виток крутого марша лестницы, пока еще без перил, заглянули и в квадраты будущих комнат с широкими проемами окон, с недоделанным паркетом полов.

Так называемая степень готовности здания спускается сверху вниз, на верхних этажах было уже все готово, расставлялась мебель, а здесь, в центральном поясе, предстояло еще закончить разные отделочные работы.

Видимо, в процессе этих работ отделочники и повредили в нескольких местах уже давно сданный монтажниками навесной алюминиевый потолок, состоящий из красивых пористых плиток.

Евгению Ивановичу, да и всем русским монтажникам, никогда раньше не приходилось иметь дело с таким потолком, он требовал тонкой ручной работы. Но за этим пористым, легким настилом монтировался так называемый промежуточный технический потолок, состоящий из множества теплоизолирующих, звуконепроницаемых, отопительных, вентиляционных и других трубопроводов и систем.

Кто-то из рабочих однажды пошутил, что, мол, теперь бригадир Кутяев занялся ювелирной работой и скоро начнет делать женщинам бусы. Бусы не бусы, но помучиться с этим потолком Евгению Ивановичу пришлось основательно.

— Вы смотрите, что они натворили! — возмущенно сказал Кунин, обращаясь к Ласло и Яношу. — Я не знаю кто, но это безобразие!

— Нет, не наши, — жестами Янош и Ласло отвергли даже саму возможность таких подозрений. Тем не менее они тщательно осмотрели вместе с Куниным те несколько черных дыр в потолке, где отсутствовали алюминиевые плитки.

— Придем, — сказал Евгений Иванович.

— Хорошенькое дело! — кипятился Кунин. — Мы работу свою завершили, есть протокол. На отлично. Не придем больше.

— Придем, придем, пан Борис, сам же знаешь, — усмехнулся Евгений Иванович.

— А ну тебя! — Кунин махнул рукою с видом человека, чья щедрая энергия известна товарищам. Вот-де они пользуются его слабостью. Даже Ласло и Янош, не понимая точно языка, по этой мимической сцене увидели, что пан Борис кипятится только для вида, что он, конечно, и сам придет и приведет монтажников, которые, раз так случилось, переделают потолки. И никто не станет даже рядиться из-за лишнего рубля, ибо кроме рубля есть еще и душа, и то чувство удовлетворения и гордости своим делом, которое объединило рабочих разных стран и переросло в любовь к самому необыкновенному зданию СЭВ.

Пока Кунин обсуждал различные технические детали с Ласло и Яношем, Евгений Иванович подошел к окну и стал смотреть на Москву.

Как монтажник-высотник он хорошо знал Москву сверху и знал, что это совсем иное ощущение города, чем с земли, — более подробное и вместе с тем более емкое, потому что видишь с высоты и множество всяких улочек, переулков и тупиков, о существовании которых даже и не догадываешься. А вместе с тем отсюда, сверху, в крупном масштабе явственно проступают и главные линии наземного и высотного контура города.

С высоты шире открывается взору и строящаяся Москва, все ее высотные каркасы этажерок из стали и бетона, и натыканные повсюду башни кранов, мачт и дерриков с короткими и длинными клювами стрел.

Подъемные краны виднелись и вдоль Кутузовского проспекта, хорошо просматриваемого отсюда, и в глубокой излучине Москвы-реки, там, где она петлей обнимает зеленый массив Лужников.

Вдали виднелись Ленинские горы. А за ними, в легкой туманной дымке, знакомый до деталей, до мельчайших подробностей, — силуэт МГУ с еще более высоким, чем на СЭВе, корпусом главного здания и громадным шпилем.

Двадцать лет назад, там, на строительстве МГУ, произошло мало заметное со стороны, но очень важное в жизни Евгения Кутяева событие. Он был посвящен в монтажники.

Молодой человек, тогда еще попросту Женя, пришел учиться к… своему отцу, мастеру, монтирующему главное высотное здание. И потом все эти годы, с какой бы московской стройки, с какой бы высотной точки ни приходилось Евгению Ивановичу смотреть на МГУ, он долго ли, кратко ли, но вспоминал о тех днях.

Есть два пути для всякого рабочего человека. Можно, работая, закончить школу, техникум, институт, потом стать инженером, директором завода. Это направление выбрал для себя Анатолий Степанович Коновалов.