Путь Наверх

Вот, я движусь по заданному кем-то маршруту и правилам, никуда не сворачивая, и достигая остановок точно в срок, – думал он, пока управлял автобусом, – И хоть я везу людей – я не веду их за собой, каждый из них выходит на своей остановке, и далеко не каждый едет от начала до конца. Я – всего лишь наблюдатель. Отчасти. Люди всё идут, идут, выходят и выходят, и у каждого из них свой маршрут, тоже заданный кем-то. И не важно, подозревают они об этом или нет. Любой шаг уже давно кем-то продиктован, будь то проявления судьбы, чьих-то корыстных целей, бюрократических машин, которые давным-давно упростили. А Виктории то что? Ей ничего, сидит себе, требует одевать шлем для защиты от моей интроспекции, просит оплатить билеты, рожа совиная, и опасается, что люди взбунтуются. Или она как-то изменится. Но перемены наступают везде, даже Настройка не может обеспечить полной constant-ы в образе жизни, мышлении.

Когда они доехали до конечной остановки и высадили пассажиров, Заверган встал с водительского сидения, и развернул столик в центре автобуса, который был предусмотрен конструкторами, и начал вместе с старой Викторией принимать пищу. За окном завыла сирена, оповещая о начале Нашествия, которое будет длится час.

– Ты защиту от Нашествия включил? – спросила она.

– Да, но лицензия скоро закончится.

Виктория ничего не ответила, и начала уплетать свой суп с гренками из термоса.

– Какие новости, Виктория? – спросил Заверган, чтобы завязать хоть какой-то диалог.

– Какими они могут быть? Слышала, что процент интроспекторов растет в южных районах. Меры к ним стали ужесточать.

– А дома что нового?

– А что у меня дома тебя не касается.

Заверган промолчал. А и правда, какое мне дело? – подумал он, – Никакого. Это так, чтобы завести хоть какой-то разговор. Но она не любит разговоров, как и большинство массовых людей. Боятся они таких как я, будто бы мы их с ума сводим.

Закончив обедать, и переждав Нашествие, они двинулись по прежнему маршруту, но уже в обратном направлении, подобрав новых пассажиров. День шел скучно, дорога, дорога, и ещё раз дорога. К концу дня, когда нужно было пригнать чейрокинибус в депо, Виктория вдруг заявила, что не поедет, и попросила передать отчет её мозговой деятельности за сегодня, и поставить подписи на бумаге, ей сегодня очень срочно надо домой. Заверган согласился, ему то без разницы, что там у неё, да и не трудно передать за неё отчеты, главное из-за этой задержки не попасть под Нашествие, иначе с работы могут уволить.

Путь в темноте, – подумал Заверган, – Освещаемый моим инструментом, с помощью которого я двигаюсь. В книгах каких-то древних народов была такая сказка про Данко, где он освещал путь своим сердцем, которое он вырвал, чтобы вывести идущих за ним людей. А у меня вот чейрокинибус. И эта машина вовсе не моё сердце.

Завернув на повороте и проехав метров двадцать, он увидел на обочине человеческий силуэт, кто-то явно голосовал. Он замедлил ход, и когда свет фар охватил стоящего на обочине, он понял, что это была девушка. Он тяжело вздохнул, остановил машину рядом с ней, и открыл двери. Она оказалась весьма симпатичной на вид, и с интересом заглянула в автобус.

– Будем знаться! – сказала она нежным голосом, – Можно?

– Нужно, – ответил Заверган.

– Но у вас же рейс другой… ой, и кондуктора нет. Что же вы, оплату сами принимаете? Я думала, что водители чейрокинибусов полностью погружены в управление.

– Я вас бесплатно повезу, не волнуйтесь. Вообще, голосовать на трассе стало давно бессмысленно, и даже опасно, можно под Нашествие попасть, не дождаться, пока кто-нибудь остановится. Куда едем?

– Мне нужно в Сахарный район.

– Отвезу, не проблема.

Она пробежала своими тоненькими ножками по ступенькам, и присела на переднее сидение, рядом с Заверганом.

– Никогда не думала, что водители могут разговаривать.

– А я не такой как все.

– В каком смысле?

– Я интроспектор. Но не волнуйся, – он перешел на «ты», – У меня шлем, защищающий от интроспекционных волн.

– Да я и боюсь, я сама такая же, как и ты. Меня, кстати, Бэлла зовут.

– Меня Заверган.

Они проехали мимо поворота к депо, и Заверган направился в Сахарный район, который находился в противоположном направлении от места его последнего старта. Ехать было далеко, и местами попадался лес, который уже почти вырубили. За окном мелькали фонари, деревья, с желтыми опадающими листьями, шумел ветер, капал мелкий дождь, и стоял мороз.

– Заверган, – сказала она, – а что ты думаешь о интроспекции… ну, как о явлении. М?

– Я думаю, в этом нет ничего плохого, просто система, сами люди сделали из этого недостаток и угрозу для общества, подгоняя под рамки очередной эпохи развитой цивилизации. Ну а ты что думаешь?

– Я полностью согласна. Но, я думаю, интроспекторы это те – кто вышел из-под контроля системы, и никаким образом не поддаются её попыткам подчинить и настроить.