Путь небес (ЛП)

Дети Императора учились не менее быстро, и со своих позиций в системе Калий они распознали чогорийскую схему развертывания «Ложное Копье». Они знали, что мощь «Копья Небес» и его эскортников не настолько велика, как представлялась, и что более слабые крылья эсминцев и фрегатов загружены сверх пределов проектной вместительности. Также они знали, что отражение главного удара противника равными силами приведет к катастрофе, и что они должны ответить равноценно приближающейся эскадре – как маневром, так и скоростью.

И именно так они и поступили. Флагман «Гордое сердце», не уступавший тоннажем и славой «Копью Небес», вышел из тени Основы со своим крейсерским эскортом: «Безжалостным великолепием», «Непомерным», «Бесконечным разнообразием» и «Орлиным». Эти тяжелые боевые корабли уступали в численности приближающемуся к ним соединению V Легиона, но были поддержаны оборонительными установками на Опоре и Ожерелье. Стационарные орудийные батареи открыли огонь, выпуская сверкающие пунктиры бронебойных снарядов в сферу битвы. Пронзив сверкающую паутину, подошли эскортники Детей Императора, готовые к стремительным атакующим маневрам.

Один человеческий вдох пустота между двумя флотами оставалась нетронутой. Пусть и исчерченной безмолвными, словно могила трассерами снарядов, и связанной маневрами, но невинной. Открыли огонь дальнобойные орудия, расчеты генераторов щитов отправили последние запасы энергии в гигантские прометиевые катушки, штурманы на мостике провели окончательные расчеты дистанции, веса, массы и скорости.

Затем брешь сомкнулась.

Снаряды врезались в броню, лазерный огонь исполосовал пустоту, штурмовые лодки вонзились в борта кораблей, копья лэнсов с шипением поражали цель. Переборки ломались, плазменные каналы взрывались, бронестекло лопалось, хребты кораблей содрогались от попаданий, бимсы сминались. Пустоту осветили огромные клубы пламени, пронзаемые новыми сверкающими копьями. Поверхность Основы покраснела, изгоняя вечную тень пустоты вспыхнувшей мощью звезд.

Корабли превратились в пышущие пламенем котлы, окольцованные очаговыми паутинами разрушения. Небольшие суда проносились вокруг этих узлов, осыпая их снарядами. Разносились вопли тысячей смертных. Из-за шума внутри каждого корабля их не слышали, но в потустороннем царстве имматериума ими наслаждались.

И бездна снова стала свидетелем мучительной гибели древних машин, устроенной лучшими представителями человечества с такой свойственной им идеальной эффективностью. Они уничтожали друг друга в пламени гнева, амбиций и мести.

Карио влез в фиксирующую клеть абордажной торпеды, вложил меч в стальной футляр и почувствовал, как на доспех опускаются скобы. Оставшиеся четверо воинов его подразделения уже заняли свои места перед ним. Их темные силуэты выделялись на фоне приглушенных люмен-полос. Прежде чем люк торпеды с шипением закрылся, префектор пересчитал всех братьев, загрузившихся в остальные торпеды, а также отметил размещение слуг «Сюзерена», чьи веки были зашиты, а движениями управляли пространственные сигналы когитаторов.

Большинство легионеров не отличались от своего префектора. Они носили точно такие же старые доспехи Кемоша, их очертания остались почти такими же, что и в начале, эмблемы – неизменными, клинки – прямыми, а золото – отполированным. Тем не менее, даже среди его братьев начинались перемены. Керамитная пластина здесь, линзы шлема там, застывший вопль, запечатленный в вокс-связи, блеск никогда не высыхающей крови на нагруднике.

Она придет. Мутация генетического отца распространится как яд в ране, и все Палатинские Клинки станут полукровками, застряв между физической и демонической формами.

Но не сейчас. Сначала он достигнет смертоносного совершенства. В умении безукоризненно убивать и добиваться идеальной агонии.

Крышка захлопнулась, и Карио закрыл глаза.

– За возлюбленного примарха, – тихо произнес он, обращаясь по закрытому воксу к темным силуэтам внутри абордажной торпеды, и ко всем остальным братьям. – Чтобы мы оставались достойными его бессмертного доверия.

Он услышал, как снаружи торпеды лязгнули закрывающиеся противовзрывные двери и втянулись крюки подъемников. Грохот и вой вытекающего воздуха сменились тишиной. Остался только стук сердец и тихое дыхание Карио.

– В этом деле, как и во всем прочем, будьте искусны.

Внутри торпеды воцарилась кромешная тьма. Корпус задрожал, направляясь по рельсовым направляющим к пусковым механизмам на краю корпуса.

– Это наши дикие кузены. Пустите им кровь, как в прошлые века мы пускали кровь мертвым, чтобы сохранить живых.

Карио почувствовал, как торпеда смещается на позицию старта, и приготовился к резкому ускорению. И тут же снова услышал старый шепот, кружащийся внутри шлема. Мышцы левого плеча дернулись, и перед глазами мелькнул старый образ – рогатое существо, огромное, обольстительное, манящее, облизывающее длинным черным языком мясистые ярко-розовые губы.

«Не сейчас».

– Мы остаемся такими же, как и всегда, – сказал он, мысленной командой изгоняя призраков. – Истинными и единственными детьми Императора.