Путь небес (ЛП)

Он почувствовал головокружение. Оставаться одному было глупо. Впрочем, он и прежде был один и на протяжении долгого времени. Даже после того, как его забрали из руин Тизки, Арвида так и не стал по-настоящему одним из Шрамов. Одиночество стало недостатком. Ему не хватало компании истинных боевых братьев, магистров, общением с которыми он когда-то наслаждался, учился у них.

Во времена до пекла у него был страж Янаюс. Страж появлялся периодически, как тусклое и едва заметное присутствие, но в последний раз это случилось задолго до рокового путешествия с Каллистоном на Просперо. Он никогда не являлся чем-то чрезвычайно важным для Арвиды. В последующие годы чародей ни разу не попытался вызвать духа, но сейчас впервые понял, что скучает по неуловимому теплу его прозрачной тени.

Арвида подошел к платформе и тяжело оперся на нее, прижавшись ладонями к влажному камню. Если бы он продолжал наклоняться, то свалился бы головой вперед. Тогда, возможно, поверхность бы разбилась, а он погрузился бы в нее, слившись с костяком станции. Тогда, возможно, вечная боль утихла бы, остуженная маслянисто-темной жидкостью. А может быть, он сам стал бы стражем, щебечущей запоздалой мыслью, что изводила бы в сновидениях людей.

– Я бы сразился с Волками, – прошептал Арвида вслух. – Я бы не позволил им осквернить священные места.

Воздух между его шлемом и поверхностью платформы задрожал. У библиария возникло ощущение, будто его пальцы погрузились в камень. Чародей моргнул несколько раз и попытался оттолкнуться, но не смог.

Далеко внизу кружил разлом. Он ревел на грани слышимости. Воды пенились.

Ситуация начала меняться. Арвида чувствовал тепло каждой клеткой. Он прищурился, и видение перед ним размылось и задрожало.

Там был темный мир, терзаемый разноцветными молниями. А в нем невероятных размеров башня, устремившаяся ввысь подобно выпущенной стреле. Библиарий увидел Разумы, пляшущие в свете звезд и сыплющие фрагментами своих тайн словно шутками. Земля пузырилась и менялась, трансформируясь с каждым стремительным восходом солнца в нечто новое, нечто измученное.

Ему захотелось отпрянуть. Живот скрутило жутким страхом, снова бросая его в озноб.

Внизу кружился разлом.

Арвида видел флоты кораблей с сапфировыми носами и бронзовыми бортами, выходящие из варпа и дрейфующие над башней. Видел фигуры в мантиях, кружащие у основания башни. Видел Разумы, словно ангелы толпящиеся в ночном небе, притянутые к башне. Все дело было в башне. Он не мог оторвать глаз от нее. Голова еще больше наклонилась вперед.

Он не мог быть живым.

И в этот момент чародей увидел отражение – разбитое, как и образы в зале зеркал. Лица смотрели в разных направлениях, размытые из-за граней кристаллических линз, враждебные, несведущие, такие же смущенные и потерянные, как и он сам. У каждого образа был один-единственный глаз – на одних лицах окольцованный пламенем, на других – печальное человеческое око, на третьих – демоническая безумная дыра.

Он не мог быть живым.

В этом мире были его братья, бредущие по освещенному молниями ландшафту на паломничество к черным вратам.

– Нет, – прошептал Арвида вслух, еще больше опустив голову. – Они мертвы. Все до единого.

Они стояли в алых доспехах и лазурных мантиях, держа посохи с навершиями в виде змеиных голов, насекомых и птичьих клювов. Они говорили друг с другом печально и возмущенно, смотрели в небеса, выискивая источник своей внезапной трансформации.

– Я бы узнал об этом. Почувствовал.