Путь Небес

– Ты проиграл, чогориец, – прошептал Эйдолон. – Более мудрый Легион давно бы сдался.

Впервые его враг вроде бы пытался заговорить. Рваный шрам на щеке был едва виден через расколотую лицевую пластину.

Эйдолон еще больше приблизил лицо.

– Что ты сказал?

Слова было не разобрать. Только хриплый шепот. Эйдолон, теряя терпение, схватил обнаженное горло и приготовился сдавить его.

– Знай, путь через Врата разрушен, – сказал ему Эйдолон настолько тихо, насколько позволяла аугметика, глядя на то, как густая кровь стекает по пурпурной перчатке. – Даже если бы ты победил здесь, это было бы бесполезно. Вам не сбежать на Терру. Все пути под присмотром и все они охраняются.

Его враг все еще пытался заговорить. Эйдолон еще больше сжал хватку, выдавливая из него жизнь.

– Ты проиграл. Знай. Ты проиграл.

И тогда, вопреки всему, воин заговорил, выдавливая слова сломанной челюстью.

– Это… – прохрипел он.

Заинтересованный Эйдолон ослабил давление.

– Это…

Издалека раздался гул, возвещая о новых разрушениях. Доки продолжали разрушаться, причал за причалом.

– Говори! – прошипел Эйдолон, сдержав смертельный удар еще на минуту.

Белый Шрам сумел сфокусироваться на своем враге. На изувеченном лице сияли ясные карие глаза, все такие же бесстрашные и пылающие все той же холодной яростью.

– Это отвлекло тебя… от… Эревайла.

От этих слов Эйдолон разжал хватку и выпрямился. Ему вдруг стало не по себе, как будто рокот и эхо в ушах одурманили его разум.

Он знал это название. Или нет? В горле пульсировали стимуляторы, мешая вспомнить. Эревайл. Воин? Еще один варп-канал.

Да, да. Он знал. Планета. Но Эревайл, вне всякого сомнения, не представлял никакой ценности. Всего лишь мир, захваченный несколько месяц назад. Он располагал сильным гарнизоном и находился далеко от главных варп-маршрутов. Но он был там. Ради этого со всего сектора стянули силы: для атаки на мемносский конвой, для других рейдов, для этого штурма.

– Что находится на Эревайле? – спросил Разделенная Душа, снова присев и обращаясь частично к побежденному воину, а частично к самому себе. Перед глазами плыли размытые цветные пятна. Эйдолон снова потянулся к шее воина, собираясь поднять его. Белый Шрам был все еще жив. Его можно было допросить, причинив невообразимую для смертного боль. Даже сейчас его можно было заставить говорить.

В тот момент, когда пальцы Эйдолона коснулись расколотого горжета, в него врезалась ударная волна, отшвырнув прочь. Когда он поднялся, палубные плиты вокруг него были скручены. Боек громового молота снова ожил, роняя искры. Лорд-командор прим стремительно обернулся, выискивая источник атаки.

В окутанных дымом доках сражение неуклонно склонялось в пользу III Легиона. Целые подразделения Белых Шрамов отступали под прикрытием сильного огня зависших штурмовых кораблей. Внутренние Врата продолжали пылать, но так и не были захвачены. Продолжали подходить тактические отделения Детей Императора, наступая из внутренних помещений на уровень пустотных причалов.

Перед Эйдолон стоял псайкер в багровом доспехе, в то время как его боевые братья медленно отступали. Библиарий возвышался над телом сраженного воина в драконьем шлеме. Закованная в броню фигура потрескивала серебристо-черной энергией.

– Нет, – произнес неизвестный. – Не для тебя.

Его голос отличался от прочих. Интеллигентный, правильно произносящий слова на готике и без такой выраженной чогорийской интонации. На миг Эйдолон не мог разобраться, пока, наконец, не соотнес воедино противника и цвета его доспеха.

– Неожиданно, – пробормотал он, накапливая энергию для смертельного крика, который расколет доспех легионера Тысячи Сынов и превратит его тело в пылающие ошметки кожи. – Я думал, что вы на нашей стороне.

У чародея не было оружия, но его перчатки шипели искажением, словно наполовину погруженные в другой мир. Даже посреди тумана химических стимуляторов, его мощь для Эйдолона была очевидна. Чародей Просперо, которого каким-то образом забрали из руин родного мира, теперь сражался вместе с бандами пустотных варваров.

– Не пытайся подойти к нему, – предупредил сын Магнуса, – или твоя нить оборвется здесь.

Эйдолон почувствовал, что улыбается, раньше, чем сделал первый шаг. В аугментированных легких накапливался смертельный крик, раздувая грудь и готовясь вылиться в опустошительный атмосферный пузырь.

– Оборвется снова, – поправил лорд-командор, сделав первый вдох.

Но чародей опередил его. Его движение было сложно отследить, как будто оно было задумано еще до первых слов врагов. Подготовленное вне времени и теперь выброшенное в настоящее, оно оказалось быстрее самой мысли. Раскинутые в стороны мерцающие перчатки сына Просперо были обвиты видимыми вихрями, которые вытягивали из реальности свет и форму.

Эйдолон раскрыл рот в тот самый миг, когда все рвануло. Его подбросило высоко в воздух, голова ударилась о внутреннюю поверхность шлема. В ушах снова заревели беснующиеся ветра. Затем он рухнул на палубу в тридцати метрах от места, где стоял.