Путь Никколо

— О, Господи Иисусе, — выдохнул Юлиус.

Грегорио, проводив взглядом Лионетто, обернулся к нему.

— Думаю, она видела, кто совершил убийство. Может, нам лучше…

Николас перебил его:

— Не могли бы вы… Не могли бы вы разогнать толпу и привести сюда бургомистра? Я отведу демуазель на улицу Спаньертс.

После боя сердце бешено колотилось в груди, а руки дрожали. Он пытался побороть головокружение и собрать разбегающиеся мысли. Чем дальше она отойдет от толпы, тем меньше шансов, что их услышат посторонние. И все же ей придется узнать скорбные вести прилюдно.

Уже то, что он ждал вдову, не сходя с места, сказало ей больше всяких слов. Марианна де Шаретти была одета строго, как и всегда; платье туго застегнуто на шее и на запястьях, накидка под головным убором скрывает уши и подбородок. Ярко-синие глаза были обведены темными кругами, а губы и щеки казались мертвенно-бледными.

Она подошла ближе и подняла глаза на Николаса.

— Он ранил тебя?

На траве, там где он стоял, была кровь. Он вспомнил нож, вонзившийся в спину. Но это была просто царапина.

— Нет. Мы с Юлиусом… Мы принесли плохие вести.

— Я потеряла Феликса. — В ее глазах не было слез.

— Он повзрослел, — промолвил Николас. — Очень внезапно. Он помогал мне в Милане. И хотел сражаться в Неаполе. Он дрался очень хорошо. Асторре расскажет вам. Затем, вместо того чтобы вернуться домой, он решил отправиться в армию Урбино. Граф Урбино и Алессандро Строцци. Они воевали на востоке.

— Знаю, — сказала она. — В Абруцци. Ты был там?

— Он даже смог принять участие в турнире, — продолжил Николас. — И победил. Он был счастлив. И погиб сразу вслед за этим. На поле брани. Во время битвы в него выстрелили из арбалета. Все случилось очень быстро. Мы похоронили его там.

Он видел, как демуазель содрогнулась. Пока что она не в силах была выслушивать подробности. Ее взгляд опустился на мертвеца, что лежал в траве.

— Он желал заполучить компанию.

— Жаак де Флёри ненавидел Шаретти, — произнес Николас. — Ненавидел женщин, как мне кажется. Тибо был женат дважды, и он презирал его. И вашу сестру. И мою мать. Не стоит больше думать о нем.

— Ты прав. Потом ты расскажешь мне все. И где Феликс похоронен. И где… О, Боже… Девочки! Они сейчас не дома.

— Мы могли бы сходить за ними сейчас, — предложил Николас.

Дом на улице Спаньертс, где все переменилось после пожара, стал для них родным, но ему казался почти незнакомым. Тильда и Катерина не были столь же сдержаны, как мать, зато, утешая их, демуазель смогла сама хоть немного прийти в себя. С Николасом девочки держались совсем как в былые времена, словно и не было никакой женитьбы…

Марианна де Шаретти также вернулась к привычной роли вдовы. Она знала Клааса десять лет. Она выносила Феликса. И вырастила его. И видела, как Корнелис тает от гордости за своего сына и наследника.

Николас все понимал. И, стараясь держаться в стороне, взялся улаживать все бытовые трагедии этого дня.

Над трупом Жаака де Флёри он оставил обоих стряпчих, которые были уверены, что никаких неприятных последствий не предвидится. Тело вскоре увезли, чтобы подготовить к похоронам. Грегорио, со своей всегдашней деловитостью, распустил немногих слуг Жаака. Все, что у того оставалось, унаследует брат.

Так же невозмутимо, не тревожа ни демуазель, ни ее семейство, Грегорио с Юлиусом забрали все те ценности, что были приобретены незваным гостем на деньги вдовы: обращенные в серебро, они вновь вернутся на ее банковский счет. К концу дня от усталости Юлиус почувствовал, что теряет рассудок, и был благодарен Грегорио, который, наконец, отправил его в постель.

Николас продолжал трудиться, словно силы его были безграничны. Грегорио заглянул к нему — получил приказ отправляться домой, и повиновался. Скорбящее семейство, конечно, заслуживало сочувствия, но он все же не был женат на своей хозяйке.

Демуазель чувствовала заботу всех домашних. Время от времени молчаливый Хеннинк, или кто-то из челяди являлся предложить ей помощь или уведомить о приходе гостей. Она вежливо благодарила, но отвечала, что сегодня желает побыть с дочерьми.

Марианна пригласила их поужинать у себя в гостиной, но сама есть ничего не стала. Что касается девочек, то у них аппетит был отменный, как и всегда. Они уже начали приходить в себя. Через пару дней они захотят узнать все подробности сражения и турнира.

Позже, когда она, наконец, уложила их в постель, то услышала, как плачет Тильда, зашла к ней и сидела рядом, пока та, наконец, не заснула. Затем Марианна де Шаретти вернулась к себе в спальню и разделась. Натянула ночную сорочку и села у окна с незакрытыми ставнями, тоскуя по Корнелису. Но это было неправильно. Он очень страдал бы сейчас. Его сын. Наследник… Она-то потеряла лишь своего ребенка.

С лаской и добротой она вспоминала Корнелиса. Он был самым лучшим мужем, какого могла бы желать любая женщина Когда отец Марианны разорился, подобно Жааку де Флёри, Корнелис перекупил компанию и сделал ее процветающей. Он никогда не тревожил супругу деловыми вопросами. На ее долю оставались лишь дети и домашние заботы.