Путь одиночки

Великолепный, сильный зверь был истерзан так, как будто его рвали собаки. Раны загноились, кожаные путы буквально впились в тело. Чисто черный, с пеной на губах, но все еще злой и непокорный. Опустившись возле него на колени, я не обращая внимания на его всхрапывания, начал оглаживать ладонями его голову пустив по рукам потоки живицы. Зверь задышал легче и затих, а я не обращая внимания на его настороженные взгляды, освободил его от жесткого недоуздка опутывавшего его морду и приступил к лечению многочисленных ран на его теле. Целых полчаса ушло у меня на его полное излечение. Это было совсем не просто, но я справился. Еще мгновение и вот путы на ногах упали, давая ему свободу. Резко вскочив, он буквально шарахнулся от меня в сторону, я не стал его преследовать, да и ушел он не далеко. Заметив, что я, не обращая на него внимания, двинулся к фургонам, он остановился чуть поодаль и принялся внимательно за мной наблюдать.

Подойдя к фургону, я подозвал к себе Малыша и объяснил ему, что до тех пор, пока с нами дети, ему придется вести себя очень осторожно и не показываться им на глаза. Нет, я не боялся, что он их испугает, я боялся, что они очень хорошо его запомнят. Все очень просто, воин, спасший детей это капля, которая может затеряться в потоке, а вот воин с огромной собакой необычного вида, уже примета и очень заметная. А оно мне надо?! Нет. А потому Малышу придется потерпеть. Ну, он у меня мальчик большой и я знаю, справится.

В фургоне на обычном дощатом дне лежало трое, связанных по рукам и ногам, детей: две девчушки, старшей из которых на вид было лет двенадцать – тринадцать, младшей – лет восемь и мальчик не старше четырех лет. Первая мысль мелькнувшая у меня в голове после того, как я их увидел, была сдобрена чувством паники: «А что я с ними делать буду, когда они очнутся?!»

Но испуг испугом, а пришлось лезть в фургон и проводить диагностику. Хуже всех дела обстояли как раз у маленького наследника, ему было совсем плохо. Его организм почти полностью обезвожен, ещё совсем немного и помочь ему не смог бы даже я, но на все воля богов. Наверняка же боги заинтересованы в этом малыше, иначе я бы не появился здесь так вовремя. Ну, начнем… Работая, я внимательно его разглядывал. Его густые, сильно спутанные волосы были цвета светлого золота, черты лица уже сейчас были правильными и утонченными, принять его за ребенка простолюдинов ни смог бы никто, даже если бы очень старался. Девчонки же были просто красавицами, и даже растрепанные волосы, поцарапанные лица, растрескавшиеся губы не портили их. Развязав и подлечив детей, я решил не приводить их пока в сознание, ибо у меня были ещё дела. Мне нужно было собрать в дорогу припасы продовольствия, обыскать фургоны, освободить лошадей от седел и пут, но прежде выбрать двух из них для дальнейшего передвижения высокородных отпрысков.

Много времени у меня это не заняло. Ничего особо ценного я в фургонах не нашел: ну дорогая посуда, ну серебряные столовые приборы, ну изящные зеркала и цветные стеклянные бусы, и что? Лично мне это все ни к чему, герцогским деткам тем более, а потому придется оставить всё как есть. Единственно, что очень хочется – это встретится с ушедшим на переговоры о выкупе магом, но это как боги распорядятся!

Так, лошади готовы, мешок с припасами навьючен на одну из них, три теплых запасные плаща для детей скручены в скатку и тоже приторочены к седлам. Иду будить спящих…

Разбудил! Теперь думаю, может сбежать? Двое заливаются слезами, а третья, глотая, слезы пытается их успокоить. А что это я стою? Я же маг! Целитель! Мастер же учил меня работать с сознанием.

Ну, вот и все, уже не орут, не плачут и даже не всхлипывают. Как же хорошо, что я, работая с магией, черпаю её не из собственного резерва, а из окружающих меня потоков. Отрезать меня от них можно только поместив в специальное помещение, но и тогда у меня будет в распоряжении мой резерв и мои накопители наручи, а от них меня отрезать невозможно. Уж этому меня мастер учил в первую очередь.