Путь одиночки

Сквозь шум генераторов прорывалась ругань, голосила женщина. Валька? Юля? С сигаретой в зубах Влада пошла на крик: люди толпились у сарая, в сумерках не разобрать было, сколько их. Темные тела на полу. Только сейчас дошло: умерли те, кто стал родным, с кем она делила последний кусок хлеба. От погибшего оттаскивали светловолосую Юльку; значит, это ее муж Коля, он же Никола – молодой, наивный идеалист, мечтавший о равенстве и братстве во всем мире… А рядом с его телом кто? Подойти страшно. Шаг, еще шаг. Кто-то большой, грузный…

Циклоп! Ноги подкосились – Влада упала на колени. Циклоп дружил с ее отцом и помнил Владу семилетней. Неуклюжий, немного доверчивый Вовка! Кто-то положил ладони на плечи – Влада дернулась, вскинула голову: отец. Живой и невредимый. Она встала, поджав губы, отряхнулась и заговорила:

– Мы должны их догнать. Казнить. Но сначала – допросить, чтобы понять, кто организовал эту операцию и чего ожидать в будущем. Потом я сама убью их! Берем оружие – и за мной.

– Чё, прям в болото? Да сгинули они уже, – пробормотали из толпы.

– Трусы остаются дома. Ну, кто со мной?! – Влада вскинула руку с автоматом.

Ее поддержали все.

– Разделимся и обойдем болото с двух сторон. Если они куда-то вляпались, снимите с них скальпы и принесите в поселок. Вперед!

Ярость клокотала в сердце и выплескивалась словами. Крушить, ломать, жечь! За Циклопа и Николу, за тысячи детей, которым родители не могут купить биотин. Конечно, лучше продать инъекцию молодящейся старухе и жирному старику-миллионеру: у них есть деньги!

У ворот Владу остановило возмущенное тявканье, она обернулась: пошатываясь на мощных ногах, стоял риджбек, еле-еле стоял, но пытался идти за хозяйкой и негодовал, что его не берут на охоту. Первая мысль была: "Живой!" Вторая: "Ранен!" Влада метнулась к нему, осмотрела – видимых повреждений нет – и обняла за шею:

– Извини, Зулус. На этот раз без тебя.

* * *

Группа Влады состояла из троих мужчин и двух собак. Шли молча, берцами собирая росу. Мох под ногами пружинил и подталкивал. Стояла такая тишина, что слышно было, как дышат собаки и с тихим всхлипом падают в воду листья берез.

Сектор. Тихий, осенний, обманчиво-уютный. Капли дрожат на паутине. Пахнет грибами и древесной корой. Надо подавить ярость, она мешает чувствовать искажения. В команде все были проводниками – даже если что-то ускользнет от глаз, кто-нибудь обязательно почует аномальное образование Сектора…

Очередное безумие. Где гарантия, что отряд устоит против двух профессионалов? Да и собак жалко, постреляют их. Но во-первых, наемников нельзя отпускать, во-вторых, нужно выпытать, кто им дал задание и какое именно, и в-третьих, в Секторе профессионалы превращаются в беспомощных щенков.

– Ищи! – скомандовала Влада, указав на отчетливый след.

Собаки опустили головы и бодрой рысью рванули вперед, Влада – за ними, но тут бегущий впереди Барон попятился, поджав хвост. Юна тоже остановилась, заскулила. Влада, насторожившись, подошла к ним, потеребила холки.

* См. примечания

– Паранойка*, – констатировал Свен, брат погибшего Николы.– Вот же елы-палы! – Они прям туда вляпались. Скорее всего, хана им.

Влада обернулась: Свен тряхнул головой, откинув пряди светлых волос, и поджал губы, желваки проступили на щеках, скулы заострились. Свен и Никола были, можно сказать, местными. Когда возник Сектор, они жили в Дмитрове, где до сих пор чертовщина творится. Отец подростков исчез, мать во время катастрофы вмуровало в стену так, что они сами не смогли ее вытащить и отправились за помощью. До патруля дошли, никуда не вляпались, потому что Свена Сектор принял, подарил ему чутье. По пути мальчишек встретили военные и посадили в карантин, а все люди Дмитрова, которых постигла участь матери Свена и Николы, погибли, как и те, кто пришел им на помощь. Мальчиков определили в детдом. Сироты без проблем поступили в медицинский, но не доучились и, никому не нужные во внешнем мире, вернулись в Сектор. Теперь у Свена не осталось никого…

На востоке горизонт наливался розовым, еще минут десять – и брызнет солнце, заиграет в каплях росы. Мирный пейзаж, ничего зловещего, но если попасть в искажение под названием "паранойка", рассудок туманится и человеку кажется, что его жизнь под угрозой. Трусы начинают убегать и прятаться, смельчаки – нападать и убивать товарищей.

Влада прислушалась к чувствам: тревога, страх, будто враг где-то рядом… Вот так и срабатывает чутье проводника, искажения начинают ощущаться на расстоянии. Но для этого нужно настроиться, освободиться от лишних чувств, чего Владе сейчас никак не удавалось.

– Обходим, – сказала она.