Путь одиночки

По мере его рассказа глаза Бестии все больше и больше округлялись, а лицо вытягивалось. Момент, скрестивший ноги и руки, вытаращился на Данилу и даже уши его, кажется, повернулись, как локаторы.

— И еще. Военные не только по мою душу пришли — у них приказ убрать Кострова, мы это на складе от них же и услышали за минуту до того, как вы ввалились. Скажи, Момент?

Геша кивнул.

— Так что, Влада-Бестия, сейчас мы в одной упряжке, и нам надо вместе думать, как выпутываться.

Поверила, не поверила? Во взгляде — подозрение. Взрослая девушка, а когда не надо — наивная, когда же следовало бы прислушаться — упрямая.

— Развяжи! — почти взмолилась она, но Данила покачал головой и выглянул из кювета, который мысленно окрестил окопом: чисто, и мотора уже не слышно.

— Можно идти, — сказал он, пропуская вперед попутчиков. Момент взбежал по склону на четвереньках, Влада два раза поскальзывалась на влажном мху, тогда Геша спустился и вывел ее, обхватив за талию.

Данила взял девушку под руку: мало ли, что у нее на уме. Влада дернулась, пытаясь освободиться, и уронила горестно:

— Как же вы задолбали! На фига вы меня с собой тащите?

— Мне нужно, чтобы ты рассказала все, что знаешь о Ротмистрове.

— Я в глаза его не видела! Это вам отец нужен.

— Пока ты с нами, Фидель будет заинтересован в сотрудничестве.

Точно, бестия: глазища сверкают, брови — стрелами у переносицы, черные волосы — дыбом. Асоциальный элемент нашел себе место в лесах Сектора, теперь же его пытаются вырвать из естественной среды обитания… «Сектор не отпускает», как говорят проводники.

И Данилу Сектор может не отпустить живым.

По дороге только один раз пришлось прятаться от патруля. Из-за пожухлой травы Данила наблюдал, как мимо катит красавец-вездеход «Урал» — бестолково-белый, чужеродный в Секторе. Странно, но Данила уже не ощущал себя тут чужаком. Чужаки там, в вездеходе.

Момент лежал, вжавшись в землю, Влада не шевелилась и вроде даже не дышала.

— Всё, бро, — шепнул Геша, — дальше идем лесом. Видишь, как тебя ищут? Наверное, товарищу, которого ты называл, очень не хочется, чтобы узнали его секрет. И тебя, девушка, это тоже касается. Ну, вперед, что ли?

По пути Влада впала в прострацию, молча смотрела перед собой и волочилась, еле переставляя ноги — приходилось все время подгонять. Похоже, кончился запал.

Когда завоняло сероводородом, глаза девушки округлились и она качнулась к Даниле:

— Вырвиглотки!

— Японский бог! — Момент потянулся за дробовиком. — Блин, и огнемета нет.

Завоняло сильнее, зашуршали, задвигались кусты, донеслись фырканье и попискивание. Данила с Моментом встали спиной к спине, Влада прижалась сбоку и едва не закричала:

— Развяжите, мать вашу! Да развяжите же, блин!

— Заткнись ты! — рыкнул Момент.

Девушка села и втянула голову в плечи. А вот и твари — сплошной серо-желтый поток, узкие мордочки с черными носами, бусины глаз, высунутые языки. Бегут бок о бок, уже давно, клочья пены падают на землю.

Момент витиевато выругался и пальнул из дробовика, Данила выстрелил из «страйкера» — две твари забились в судорогах, остальные же продолжили катиться живой лавиной. «Спасайся, скорее!!!» — вопил инстинкт самосохранения. «Поздно, не успеешь», — выносил приговор здравый смысл.

Мир замедлился. Языки. Пена падает. Иглы зубов. Всех не перебьешь. Но бегущие впереди твари не стали прыгать, обежали людей, как вода огибает препятствие, и устремились в лес.

— Что это было? — пролепетала Влада, поднимаясь, когда вся стая исчезла за деревьями. — Я видела, как они человека обглодали… до костей сожрали за минуты!

— Да-а-а, — протянул Момент. — Всесекторная миграция вырвиглоток. Перенаселение. Побежали топиться — впереди, километрах в десяти, река. А нам, бро, надо придумать, как на ту сторону перебраться. Вот будем идти по мертвой части Твери, а ты думай.

— Ладно, — сказал Данила. — Всё, теперь идем.

Шли осторожно, прислушиваясь к каждому шороху. Шелестел, потрескивал лес, ухал на разные голоса, что-то мельтешило в подлеске.

— Чё-то движуха какая-то, — нахмурился Момент. — Вот чего-чего, а тварей возле Твери всегда меньше. А сейчас гляньте, — он повел рукой, — прям кишат, и всем им с нами по пути. Не нравится мне это.

— Нас не трогают, и на том спасибо, — подала голос Влада.

Едва она договорила, дорогу перебежала стая чупакабр. Помня деревню, где его чуть не сожрали, Данила вскинул «страйкер», но твари не удостоили его вниманием.

— И чё это значит? — Момент почесал в затылке, заодно вынул из дредов ветку.

Влада пожала плечами. Вырвиглотки взбодрили ее, но сейчас она снова впала в прострацию.

Пересекая почти целехонький коттеджный поселок, Данила часто оборачивался, чувствуя спиной взгляд чужака, но позади никого не видел. Он терпеть не мог подобные почти замкнутые пространства: с двух сторон глухие двухметровые ограды, оплетенные вьюном. С них таращились покосившиеся видеокамеры, ослепшие навсегда. Если нагрянет патруль — постреляют путников, спрятаться-то негде, только бежать вперед. Владе тоже было неуютно, она озиралась и вздрагивала; наконец, не выдержав, нарушила молчание: