Путь офицера

Вот так просто. — арестовать и отконвоировать. Брата короля. Утешало, одно. — о парне было известно только что ему восемнадцать лет и он может, быть похож на Его. Величество. А по таким приметам искать можно, долго и с заранее известным результатом.

И только Жан, знавший об идентичности аур короля и де Савьера, понял, что именно с этим принцем ему завтра идти в бой. А потому арестовывать его не собирался ни завтра, ни когда-нибудь вообще.

Следующий день начался с артиллерийской дуэли. Единственным местом, пригодным для установки четырех осадных орудий кастильцев, оказался поворот дороги, почти под выступом скалы, в которой галлийцы заложили фугас. Но именно что почти — в случае взрыва пушки оказывались вне зоны поражения, ближе к крепости. Таким образом, противник сразу получил преимущество. — на таком расстоянии картечь была бесполезна, а вероятность попадания в его орудия ядрами — не высока, практически ничтожна. Одно, радовало. — толку от обстрела стен тоже было мало. Осадные орудия эффективны метров с трехсот, не допустить их на это расстояние галлийцам было вполне по силам.

Более того, под обстрелом оказалась боковая, примыкающая к скале стена. Ворота же, самое уязвимое место обороны, находились в центре главной, практически неприступной стены, что протянулась параллельно, реке и дороге. И подойти к ним можно либо по крутому склону, либо по длинной, извилистой, отлично простреливаемой тропе.

Так что всю крепостную артиллерию Ажан с чистой совестью сосредоточил против пушек противника. Чего, как оказалось, кастильцы и добивались.

Дорога в ущелье идет по правому берегу Гаронны. Он более пологий, что и позволило построить на нем и крепость, и, немного дальше от границы, сам поселок. Левый берег для войск непроходим. Но это для войск, амати с небольшой охраной, как оказалось, смогли по нему пройти и расположиться напротив крепости. Из мушкетов их не достать, из пушки попасть по одному человеку невозможно.

Главная сила магов — точность и скорострельность. И страх. Летящие с воем ядра страшны, но понятны. На выстрелы можно, отвечать выстрелом, а что делать, когда вокруг тебя вспыхивает воздух? Дворяне еще могут увидеть летящие огненные шары, а как быть простолюдинам? Вот только что все было, тихо, и вдруг стоящий рядом человек сгорает, в магическом пламени. Или с грохотом сотрясается стена, из которой вылетает кладка, рушатся защитные зубцы, давя защитников, словно перезрелые ягоды.

Стена, обращенная к реке, считавшаяся неприступной, оказалась под главным ударом. Солдат пришлось отправить вниз, Жан и де Савьер остались ней вдвоем.

— Лейтенант, не пытайтесь отбивать заклятия, уводите их в сторону! Вниз, вверх — главное, чтобы не попадали в стену!

— Понял, не дурак! Командир, а Вы здесь зачем? Только, мешаете! — прокричал маг.

А дальше ему стало не до разговоров. Удары кастильцы наносили слаженно, точно. Попытайся де Савьер вступить в прямую дуэль, он продержался бы минут пятнадцать. Но и сосредоточившись на отводе заклятий, его резерва хватило ненадолго. Однако, у защитников крепости нашелся свой козырь — возможность Жана работать с чужой магией. Увлеченный схваткой, лейтенант не заметил, что в сторону улетают, даже те заклятья, отклонить которые он сам не успевал.

Да, не так эффективно, но свою часть работы Жан делал. А главное, он смог направлять часть магии из вражеских заклятий на подпитку де Савьера. Тем не менее, ближе к вечеру лейтенант оказался на той грани истощения, за которой смерть мага неизбежна. Пришлось отправить его в казарму, а самому остаться отбивать удары. К счастью то ли силы противников, оказались на исходе, то ли они побоялись оставаться ночью на негостеприимном левом берегу, во всяком случае, с наступлением сумерек магические атаки прекратились. Юный комендант смог перейти на стену, подвергавшуюся артиллерийскому обстрелу, и понял, что командир гарнизона из него неважный. В пылу сражения с магами он абсолютно не контролировал действия кастильских солдат. А те умудрились построить на убойном расстоянии перед крепостью полноценные флеши, куда осталось только подвести осадные орудия.

«Два дня мы были в перестрелке, что толку в этакой безделке»[3] — вспомнились строки из прошлой жизни. Счастливые, у них были эти два дня, а здесь придется умирать уже завтра. Что же, вечной жизни не бывает, но побороться с костлявой надо. Иначе, зачем в крепости санитары? И на плацу, назло всем уставам, были установлены чаны, в которых кипятились бинты и вата, точнее ленты мягкой ткани и корпия — других перевязочных материалов этот мир еще не знал. Как не представляли бойцы тылового, капральства, зачем их заставили чуть не до блеска вымыть караулку — самое большое после казармы помещение замка. Ясно, что для госпиталя, но, по большому счету, не все ли равно раненным? А командир свирепствовал, не стесняясь ни в выражениях, ни, прости Господи, в тумаках. Никогда за ним такого не замечали — видать власть юнцу голову вскружила. Но рука у парня тяжелая, так что чистили и мыли хоть и за страх, но на совесть.