Путь офицера

И тут. Гурвиль сделал то, чего от него Жан никак не ожидал — обнял мальчика, прижал к себе и начал успокаивать, говорить, что все будет хорошо, что они пришли помочь, что его никогда не бросят, что надо только на суде сказать правду, а остальное его, Гурвиля, дело и еще этого, дурня с изуродованным лицом.

Из тюрьмы шли вместе. Долго и молча. Наконец Гурвиль заговорил:

— Я лгал. Я не знаю, как ему помочь. Все, что мы слышали. — не доказательства. Торгаш правду ни за что не расскажет. — слишком серьезная личность этот Робер. Не смотри, что лишь начальник патруля — с его деньгами уже большим начальником мог быть, если бы не де Романтен — он в наших делах ни черта не смыслит, но скотину в начальники ни за что не назначит. Вот знал же я, знал, что подставят тебя! — он со злостью ударил кулаком в ладонь, — но чтобы за счет, ребенка — такого, даже представить не мог.

— Так Вы знали, что мне гадость сделают?

— А ты что возмущаешься? Ты мне друг, родственник? Может, я тебе что-то должен?

— Нет, конечно…

— Так вот, парень, — сказал Гурвиль, резко, повернувшись и положив руку на плечо Жану, — вытащишь этого Гавроша, — буду. Ты спрашивал об адвокате? Вот здесь, за этой дверью живет, адвокат Шаперон. Берет, недорого, к Роберу у него личные счеты, так что если согласится — есть шанс. Стучи, удачи тебе. Да, в день суда на службу можешь не приходить — претензий к тебе не будет, это я гарантирую.

На стук дверь открыл старый слуга, узнав, что пришел полицейский, — пригласил в прихожую, впрочем, больше похожую на кабинет. Усадил на удобный диван, обтянутый дорогой тканью, попросил подождать.

Шаперон был высок, бледен и худ. Одетый в темно-серый камзол, застегнутый на все пуговицы, с остроносым, абсолютно безэмоциональным лицом, он походил на оживший параграф.

Разговаривал сухо, всем видом демонстрируя нежелание общаться с полицейским. Все изменилось, когда прозвучала фамилия Робер. Сразу загорелись глаза и параграф превратился в готовую к смертельному броску змею.

— Значит, желаете справедливости, молодой человек? А знаете, сколько она стоит? И не всегда денег — если проиграете, Вам в Амьене не жить, если вообще жить. Действительно готовы драться? Уверены? Тогда слушайте. Денег я с Вас не возьму, — у меня в этом деле свой резон, но знайте, что мы на одной стороне. Чтобы доказать невиновность мальчика, в нашем случае требуются показания его, Ваши, потерпевшего, и самого Робера. Двое последних их по своей воле не дадут, но есть вариант — экиптос.

— Чего? — Это слово Жан слышал впервые.

— Экиптос. Вообще — высший маг, под присягой применяющий на суде заклятие правды. Одна проблема — в славном Амьене такой один — личный маг графа. Хозяина боится, как демон церкви, предан ему как собака, но во всем остальном — скотина редкая. Лжив и жаден. Однако если согласится — невиновного оправдают. Под заклятием правды лгать могут только дворяне — те, кто сам владеет магией, а в твоем деле таких нет.

Потом прозвучало множество юридических терминов, ссылок на законы и нормативные акты, но главное уже было сказано, — надо договариваться с экиптосом. Можно конечно обратиться к графу, напомнить о себе, попросить… И подставить его, себя и всех своих близких — герцог де ла Гер второй раз будет очень настойчив, добиваясь сатисфакции.

Остается — мага купить и переиграть. Или Вы, господин Ажан, потеряли хватку? Как там у классика — на жадину не нужен нож, ему покажешь медный грош и делай с ним что хошь? Почему бы благородному мужу не воспользоваться советом господ Алисы и Базилио?

Следующим вечером Жан поджидал мага Мореля у главных ворот замка графов Амьенских. Пухленький лысый человечек в зеленом плаще показался, когда уже почти стемнело. Впрочем, узнать его Жан смог бы и без этих примет, сообщенных Гурвилем. — у Мореля была ярчайшая аура действительно сильного мага.

Господин Морель покидал замок в отличном настроении — сегодня он развлекал молодую графиню, возвратившуюся на днях в отчий дом, и немало в этом преуспел. Правда пришлось потрудиться, но иллюзии сказочного мира с феями и единорогами получились живыми, веселыми, а иногда с троллями и драконами — в меру страшными. Госпожа была в восторге, за который ее довольный отец отблагодарил мастера увесистым кошельком, содержимое которого сейчас приятно позвякивало на поясе. Да, сегодня выдался на редкость удачный день!

Сразу за воротами его окликнули:

— Господин Морель, прошу уделить мне немного. Вашего внимания. Есть возможность заработать.

Маг с насмешкой посмотрел на обратившегося к нему простолюдина с нашивкой мелкого полицейского:

— Здесь не паперть, чтобы милостыню просить, иди своей дорогой, парень, пока я добрый.

Впрочем, звякнувший в руке Ажана кошель резко изменил тональность беседы. Краткие деловые и абсолютно конкретные переговоры закончились соглашением, по которому один полицейский обеднел на двести экю, а один маг обязался принять участие в суде над Гаврошем. Альтруизм? Или инвестиции, без которых дальше жить в Амьене будет трудно? А почему одно исключает, другое?