Путь огня. Часть 3

Тьма хихикнула. Юля понадеялась, что ей показалось.

А потом на голову опустилось, сжимая виски, что-то тяжелое. Юля подняла руку, нащупала зубцы, скрипнула зубами и процедила:

– Не смешно. Ну какая из меня королева? Я птичник либо на перья для подушек пущу, либо строем всех ходить заставлю. Пожалели бы, а?

Плечи укутала тяжелая ткань. Под ноги подкатился резной шар с отлитыми из металла языками пламени наверху – символ королевской власти.

– Настырный, – вздохнула девушка.

Отпихнула шар, скинула мантию, а корону запустила в темноту, и оттуда еще долго раздавался стук скачущей по камням королевской регалии.

Тишина сделалась недоброй.

– Я бы посидела на троне, мне не сложно, но Совенок…

Засомневалась, продолжать или нет, но тьма придвинулась ближе, ласково обняла, подбадривая.

– Мне же открыто его сердце, я вижу, как сильно он любит Асмас, как истово хочет стать достойным и как мечтает, нет, не о троне, а быть полезным для страны. Он станет лучшим правителем, – добавила глухо, ненавидя себя за эти слова.

Покачала головой, закрывая лицо руками. Вот и сказано то, против чего восставало ее сердце. Но это выбор Аля, и она должна с ним смириться.

Как бы она хотела нормальной судьбы для Совенка: школа, институт, клуб по интересам, бассейн по выходным, соревнования по баскетболу, страйкбол или реконструкция с истфехом, посиделки с друзьями на пляже, белые ночи и развод мостов, свидания с любимой девушкой, походы в кино, да мало ли что может интересовать молодого человека?! И самое большое огорчение в жизни – заваленный экзамен или неудача на любовном фронте.

Но это не ее жизнь, не ее выбор. Аль не сможет без Асмаса, а главное – не сможет без магии. Если так, она сделает все, чтобы он был счастлив здесь.

Юля давно уже поняла, что является высшим счастьем для высочеств – быть выбранным огнем. Стать тем, кто удерживает мир от гибели.

Это для нее подобное «счастье» – геморрой, ужас ужасный и трагедь, но не для истинных детей Асмаса. Их патриотизму стоило бы поучиться.

Темнота задумчиво молчала, не делая больше попыток напялить корону на голову. И Юлю потянуло открыть душу. Она понятие не имела, правильно себя ведет или нет. Подозревала, что не выказывает нужного почтения, не испытывает священного трепета, но такие вещи нельзя навязать. А вот выговорится хотелось, уж больно вокруг было одобряюще тихо.

– Знаешь, это было непросто. Вся эта магия, стихия… Ты прости, если что не так. Я стараюсь, честно. И до сих пор сижу каждый вечер на медитации. А еще я больше не боюсь. Почти. Неделю назад видела, как малыш вспыхнул словно факел. Стоял себе спокойно и вдруг бац – загорелся. Его, конечно, сразу потушили, отнесли к лекарям, но к такому сложно привыкнуть. Они же совсем дети.

Вздохнула.

Рядом тоже вздохнули. Совсем по-человечески.

Впереди вспыхнули два огонька. Ярко-белых. Размером с ладонь.

Правый вдруг резко увеличился в размерах, превращаясь в световое пятно, ослепил, обнимая Юлю, и она внезапно оказалась на улице родного Питера. Было лето. Ярко светило солнце. Впереди, по набережной канала Грибоедова, шла женщина, держа девочку лет пяти за руку. Та прискакивала на каждом шаге, и в такт скачкам весело подрагивали косички с белыми бантами.

Женщина остановилась, присела перед девочкой на корточки, указывая на черного, лоснящегося добермана, идущего рядом с хозяином.

Юля ощутила, как замерло сердце, как перехватило дыхание – у женщины было до боли знакомое лицо. Перед ней была она сама через несколько лет.

Пятно сменилось темнотой, и Юля тут же нырнула во второе.

– Бей давай! – двое мальчишек обменивались ударами деревянных мечей. Сероволосый крепыш наступал на второго темноволосого худенького пацана.

– Слабак, – остановился крепыш, кривя недовольное лицо, – какова мамаша, таков и сын.

Темноволосый вспыхнул, стиснул рукоять меча и молча бросился в стремительную атаку, а по мечу вдруг забегали огоньки пламени. Их становилось все больше. Крепыш заорал от боли – часть огней перебралась на него, но и черноволосому тоже досталось.

– Не могу, – честно призналась Юля, зажмуриваясь от боли в сердце. Когда открыла – вокруг была знакомая тьма.

– Это выбор, да? – спросила без надежды получить ответ. И как его толковать? По одному короткому видению?

Земля. Дочь. Четвертый вынужден будет развестись, потому как первенец не мальчик. Да и есть шанс, что малышка не унаследует магию от отца. Что случится с Совенком, гадать не хочется, но у Юли будет шанс вернуть себе прежнюю жизнь.

Ну а мальчик… Станет дитем двух миров. И как это часто бывает, непохожесть вызовет отторжение и злобу. Ее малышу придется завоевывать себе право считаться сыном Асмаса.

Потерла лоб. Спросила с отчаянием:

– А нормального выбора нет?

Такого, где все счастливы.

Темнота не ответила, пятна превратились в два белых цветка и зависли перед ней. Правый – Земля с дочерью, левый – Асмас с сыном.

Юля прикрыла глаза. Растерла лицо. Выдохнула, собираясь с мыслями. Внутри тугим узлом скручивалось отчаяние.