Путь океана: зов глубин (СИ)

Даже сквозь обманчиво непроглядную мглу дыма, затянувшего акваторию, виднелась небывалая скорость, на которой шли, всё приближаясь, зловещие фигуры вражеских «драконов» с полыхающими парусами и палубами. Даже горящая, армада наводила ужас.

* * *

Судно ходило ходуном. В воздухе стоял тяжёлый запах гари. Из-за взрывов и криков Селин почти ничего не слышала. Она забилась в угол и пыталась унять бешеный пульс, головокружение и приступы дурноты.

Дверь каюты распахнулась, и во вспышке очередного залпа вдруг различила статную фигуру в длинном черном бушлате. В мужчине, который махнул рукой и скрылся за дверью Селин узнала квартирмейстера Фаусто. Она выскочила за ним.

Каюта Антуана пустовала, открытая настежь. Кузена нигде не было и на палубе.

Рывок за локоть потащил куда-то в сторону. Не поспевая за широким шагом акифца, она только придерживала высоко поднятый ворот и затравленно озиралась в полумраке затянутого пороховой вонью коридора. Судя по доносящимся с верхней палубы звукам, происходило страшное.

Вдруг чужие руки грубо стиснули её плечи. Перекрикивая шум, акифец заговорил:

— Миледи, на нас напали пираты.

— Где мой кузен?

Вероятно, заметив отчаяние на лице де Круа, он ощутимо встряхнул её. Игнорируя вопрос, Фаусто медленно произнес:

— Ваша задача — спрятаться внизу. Приказ капитана. Ваш долг — выжить. Об остальном мы позаботимся.

Бедная Селин едва успела кивнуть в ответ, как раздался грохот, и судно сильно качнуло.

Чудовищного ругательства из уст своего спасителя она не расслышала. Сверху донеслись крики «полундра!», и акифец рванул назад.

Ледяной ртутью по венам де Круа разлилась решимость, и она побежала.

Мимо неслись вооружённые до зубов матросы, обвешанные боеприпасами. Селин продвигалась между моряками словно против течения. Бряцание их оружия отдавалось глухими ударами пульса в висках.

— Назад! У нас течь! — окликнул её кто-то.

Но Селин уже распахнула дверь и обмерла.

В темноте у ног происходило движение. В тусклых отсветах коридора…кипела пена. Бочки и ящики позабытыми посудинами покачивались и вращались в грозно прибывающей воде. Натужный плеск тонул в шипении и стуке.

Пробоина.

Картина скорого потопления уже возникла перед ее глазами и перепуганная Селин сообразила: спасти от смерти может только дорога наверх.

Топот сапог. Лестницы. Чей-то пот. Крики. Снова топот. Лестницы. Искаженные страшные лица. Гарь.

Она бежала, старалась смотреть только под ноги.

Дневной свет и нестерпимый шум вокруг на мгновение ослепили и оглушили.

На верхней палубе, затянутой плотным дымом, царила полная неразбериха. Крики боли и ярости тонули в грохоте орудий. Повсюду носились вооружённые тени и коротко перекрикивались на языке мореходов.

Растерянная, Селин озиралась в тщетной попытке сориентироваться и увидеть знакомые лица. Над ухом раздался громкий металлический щелчок. Она отпрянула и пригляделась.

Сонный рябой калека с железной ногой преобразился: он сноровисто заряжал арбалет и ловко выпускал в толпу болты один за другим, осклабив уродливое лицо…

Однорукий верзила-полотёр, которого вот только недавно звал мыться жуткий старик, легко взмахивал громадным топором, прорубая путь к капитанскому мостику…

Рыжеволосая крошка Дафна с татуированными глазами и подбородком тенью скользила в толпе, оставляя за собой хрипящие тела. Обе её руки, вооружённые длинными ножами, темнели от крови по локоть…

Кто-то из пиратов было замахнулся на квартирмейстера, но вдруг из груди негодяя выскочило лезвие и спряталось обратно. Из раны мгновенно хлынула кровь. Фаусто обернулся и добил врага, резко выдернув кривой ятаган из его горла.

— Птичка! Сейчас же убирайся отсюда! Берегись чёрных повязок и узкоглазых! — проорал рядом Брут, сбивая с ног какого-то хмыря. Он быстро сунул ей в руки мушкетон с порохом и махнул в сторону. — Бегом на корму, прячься!

Дважды повторять не пришлось. Де Круа побежала сквозь бой. Уворачиваясь от атакующих, она напряжённо высматривала людей с чёрными повязками на головах и лица с узкими глазами, что бы это ни означало.

Оскаленные мореходы, мелькание клинков в дыму, крики, взрывающиеся брызгами щепы борта — палуба превратилась в филиал Преисподней. От похожести «своих» и «чужих» казалось, что на корабле случился бунт, и единая команда воюет сама против себя.

Оглушительные звуки пальбы, удары металла о металл и крики почти уже не достигали слуха. В голове стучал только собственный бешеный пульс.

Профессор де Фонтенак когда-то рассказывал об опасностях для благородных дам попасть в руки морских разбойников и об их особой ценности как добычи. Антуан тогда ещё зашёлся мерзким хихиканьем и всё предлагал «поиграть в пиратов».

Селин готова была кусать локти и ненавидеть себя за то, что вообще покинула каюту, — но на сожаления не оставалось времени.

Уворачиваясь от мелькавшего оружия и искажённых злобой страшных лиц, она шаг за шагом продвигалась к спасительному закутку у расколотой пушечным ядром шлюпки.