Путь океана: зов глубин (СИ)

Прежде чем Витал успел отреагировать, пухлые губки обхватили мундштук…

— Какая гадость! — мгновение спустя он едва разобрал сквозь её истошный кашель и смех. — Как вы это… кхе-кхе… курите?!

Он хотел что-то возразить, дескать, это — лучший табак, который только можно достать, но остановил себя. С чего бы ему объясняться с ней?

— А ведь ещё месяц назад вам было дурно даже от мысли пригубить мою флягу, — заметил Витал и подбоченился. — Чему обязан смене настроения? Видимо портвейн подействовал на вас исключительно хорошо…

Продолжать сохранять невозмутимость, когда она — неожиданно воплощённая его мечта — стоит так близко и во все глаза смотрит на него с неприкрытым интересом, было невероятно сложно. Даже невзирая на смятое платье и растрепанные локоны, виконтесса была чудо как хороша.

Слишком, слишком она похожа на Уну…

Де Круа перевела мундштук в уголок рта, поджала нижнюю губу и картинно сдвинула брови. Уж не пародия ли это на него? И как его бумаги вдруг оказались в её маленьких ручках?! Витал настолько ошалел от очередной выходки аристократки, что запоздало перехватил листы.

— Полундра, капитан! — нарочито низким голосом доложила виконтесса, — Не хочу вас огорчать, но Каровадзи никогда не писал пейзажей.

Витал несколько секунд продолжал сердито смотреть на нахалку, но в итоге едва сдержался, чтобы не улыбнуться в ответ. Как же он проморгал такую грубую ошибку? Настолько грубую, что стала очевидна даже совершенно захмелевшей особе почти в темноте…

— Миледи, тут вы абсолютно правы, — капитан нашел взглядом соответствующую запись, чтобы убедиться, и с досадой покачал головой.

— Пираты вроде настоящие, а их сокровища, выходит, поддельные?

— Подлинность иногда не способны определить даже самые искушенные ценители. Но вместе с подделками могут быть и настоящие шедевры. В ходе абордажа было не до экспертиз, знаете ли. Но вы меня приятно удивили…

— Вы меня тоже заинтриговали, капитан, — неожиданно серьёзно сказала де Круа, и в её голосе зазвучало восхищение. — Знаете, вы так напоминаете… Солнце.

Она улыбнулась Виталу и посмотрела в ночное небо.

— Вы интересовались когда-нибудь, как движутся и вращаются планеты вокруг него? — продолжила она, неуклюже пытаясь начертить ровные окружности в воздухе. — Солнце их обогревает и притягивает к себе. И к вам так же тянутся люди…

Девушка вздохнула и задумалась о чем-то. Внезапно маленькая ладонь легла капитану на грудь.

— Рядом с вами становится тепло. Это редкий и ценный дар. И будь ты хоть герцогом… этого не купить ни за какие деньги…

От дуновения ветерка её светлые локоны защекотали лицо. Витал окутал легкий аромат лаванды. Он мягко убрал её ладонь и постарался сдержать предательски участившееся дыхание.

— Вам пора вернуться в каюту, миледи. Холодает.

* * *

Волосы цвета морской пены струятся по разложенным на столе картам, испещрённым убористой вязью пометок. Словно серебряные орбиты, прокладывающие дуги движения небесных тел над континентами.

Жаркие отблески многочисленных свечей в капитанской каюте отражаются в полузакрытых больших глазах, обрамленных светлыми густыми ресницами.

Распростёртое под ним тело выглядит связанным сотнями тяжелых жемчужных нитей. Ему ничего не стоит намотать на руку одну из них и дёрнуть. Треск рвущихся многорядных бус заставляет её громко вздохнуть и наконец приоткрыть подрагивающие веки.

Жемчужины ожерелья барабанят по полу и вычерчивают линии, неотличимые от рисунков, что оставляют бледные пальцы на его плечах. Ладони и робко, и смело блуждают по просветам шелковистой кожи и собирают прохладу, взамен отдавая тепло. Её губы беззвучно двигаются, но он не слышит слов. Сквозь мёртвый холод жемчужин он силится добраться до живительной прохлады её тела и всё сдирает с неё пучки новых мерцающих нитей.

Голубые глаза смотрят выжидающие, и в их блеске пляшут огоньки свечей.