Путь отцов

«Человек когда–нибудь падший находится под покаянием. И не можешь ты иметь твердого удостоверения (об участи своей), пока не познаешь, что совершилось в тебе отпущение грехов твоих. Признаком же сего (отпущения) служит то, если ничто из того, в чем согрешил ты, не движется в сердце твоем» (преп. авва Исаия, От. 238–239).

«Когда страстные воспоминания совсем изгладятся из сердца до того, что и не приближаются к нему, — тогда это служит признаком отпущения прежних грехов» (св. Федор Эдесский, Д III — 349).

Однако из всего учения Отцов вытекает и то, что и в этом делании христианского пути — в памятовании своей прошлой греховности — все совершается во имя любви к Богу, а не во имя исполнения своей, хотя бы казалось, самой благочестивой воли. «Всякое доброе дело, — говорит Варсонофий Великий, — которое совершается не из одной только любви к Богу, но к которому бывает примешана и своя воля, нечисто и неприятно Богу» (Д II — 582).

«Нельзя, значит, и в этом делании создавать себе, вне любви к Богу, какое–то «духовно–техническое занятие». Христианство не профессия, а роды: рождение нового человека в мир. Нам, грешным и бессильным, непостижимо — как обретается любовь к Богу, но стремиться к ней мы должны всегда, и это устремление к ней, искание ее должно идти впереди всех наших духовных дел. «Подвиг — направлять все свои мысли, чувства и дела к одному богоугождению, — говорит преп. Никодим Святогорец, — сначала покажется тебе трудным, но потом он сделается легким и удобным, если, во–первых, непрерывно будешь упражняться в таком духовном делании, а во–вторых, всегда будешь возгревать в себе вожделение Бога, к Нему воздыхая живым устремлением сердца… Такое искание беспредельного блага в Боге чем чаще будет происходить в сознании и чем глубже будет проникать в чувство сердца, тем чаще и тем теплее будут совершаться сказанные действия воли нашей, и тем скорее и удобнее образуется в нас навык — всякое дело делатьпо одной любви к Господу и по одному желанию благоугождать Ему, наидостойнейшему всякой любви» (Н — 42, 43). Эти слова относятся ко всему христианскому подвигу, и тем самым к памятованию прежних грехов. Я оскорбил своей прежней жизнью любовь Божию и всегда должен об этом помнить, но и любовь Божию я помню. В устремленности к любви как бы забывается прошлое. Но именно «как бы». Оно не забывается, а, как говорили старцы, «залечивается». Оттолкнувшийся от берега и плывущий всегда знает, от чего он оттолкнулся. Когда же любовь скудеет и плывущий начнет утопать, — пусть тогда с особенной силой великопостным колоколом звучат в ушах слова великого канона: «Откуда начну плакати окаянного моего жития деяний? Кое ли положу начало, Христе, нынешнему рыданию?»

Путь достижения смирения через память о грехах, через молитву, через телесный труд и другие дела покаяния, есть путь всей жизни. Достичь его совершенства могли только святые.

Авва Пимен (Великий) сказал: «Если человек достигнет такого состояния, о котором Апостол сказал: «вся чиста чистым», то увидит себя худшим всей твари» (От. 412).

Но идти по этому пути смирения должны все, так как только он ведет в Землю Обетованную, — в область благодатных слез божественной печали и небесного утешения, удостоверяющего о прощении грехов.

«Некоторый брат спросил старца: душа моя желает слез, когда вижу старцев, проливающих слезы, но слезы не приходят, и смущается душа моя. Отчего это? Старец сказал: сыны Израилевы после путешествия, продолжавшегося сорок лет, вошли в Обетованную Землю. Слезы — Земля Обетованная. Если войдем в нее, не будем страшиться браней. Но Богу благоугодно удручать душу скорбями, чтобы она непрестанно желала войти в эту землю» (От. 464).

«Чем более кто нисходит в глубину смирения и осуждает себя самого, как недостойного спасения, тем более плачет и изводит источники слез. По мере слез и плача источается в сердце его духовная радость, а вместе с нею соисточается и совозрастает надежда и дает вернейшее удостоверение в спасении» (преп. Симеон Новый Богослов, Д V — 24).

«Где сокрушение и плач духовный, там и божественное осияние; а когда оно найдет, тогда отгоняются и леность и немощь» (Симеон Благоговейный, Д. V — 67).

«Блаженны чистые сердцем, потому что нет времени, когда бы не услаждались они сладостию слез, — в коей всегда зрят они и Господа. Пока еще слезы у них на глазах, они сподобляются зрения откровений Его на высоте молитвы своей; и нет у них молитвы без слез. Сие–то и значит сказанное Господом: «блаженны плачущие, ибо они утешаются». Ибо когда монах сподобился с помощью слез прейти область страстей и вступить в равнину душевной чистоты, тогда сретает его утешение, какие плачущим дает Бог за чистоту их» (св. Исаак Сирин, Д II — 653). «Когда душа и без нашего старания бывает склонна к слезам умиления, тогда поспешим, ибо Господь пришел к нам и без нашего зова и дал нам губу боголюбезной печали и прохладную воду благочестивых слез на изглажение рукописания согрешений» (св. Иоанн Лествичник, Л — 79).