Путь Пастуха (СИ)

— Нюлан, Нюлан, — продолжал говорить Ханжо, — неужели ты поверил, что такой глупый варвар, как ты, сможет обмануть меня? Я сразу понял, что твои псы пришли сюда грабить, а потом и то, что ты ищешь Ай — чтобы увести её в Гуйфан, конечно. Ну вот, ты её нашёл за меня, а теперь я женюсь на ней перед ликом Богини. А ты с псами останешься здесь. Мы принесём ваши бесполезные головы в жертву Великой!

Правитель развернулся к воинам и отдал приказ. Бхулаку оставалось одно, и он сделал это — воззвал к Поводырю:

«Замедли время!»

«Да, — ответила машина. — Но не убивай Ханжо. Он ещё нужен»

Бхулак вообще не собирался никого убивать. Едва взглянув на грозно наступающих на него, но мгновенно застывших воинов, он отвернулся от них и полез по тоннелю. Извиваясь наподобие червя в сыром лоне земли, он пытался придумать, что делать дальше. Ведь скоро ему станет плохо, очень плохо, и тогда девушка останется одна...

Она стояла за стеной перед выходом из лаза, растерянно глядя на трёх ожидавших её там дружинников, чьи лица расплывались в глумливых ухмылках. Бхулак, не обращая на них внимания, осторожно обнял Ай, приподнял и быстро зашагал со своей ношей в холмы.

Он загодя нашёл там хорошее укрытие — небольшую хорошо укрытую пещеру, где спрятал кое-какие нужные вещи и припасы. Теперь он занёс туда девушку и бережно опустил на ложе из соломы, укрыл шерстяным одеялом. Потом затеплил фитиль в глиняной плошке с маслом и сам устроился на другом ложе — время вот-вот должно было вернуться к обычному течению, он уже ощущал первые признаки надвигающегося помутнения.

Но оно пришло, как всегда, нежданно и жестоко — словно на него рухнули каменные своды пещеры. Он застонал и вытянулся, пытаясь облегчить страдание. Девушка с криком вскочила и стала ошеломлённого оглядываться. Увы, Ай не была его дочерью, так что ему придётся держаться, не сползая в беспамятство, пока он ей всё не объяснит.

— Госпожа, послушай меня, — с трудом произнёс он.

— Что это?! — в панике запричитала она. — Как мы попали сюда? Это колдовство?!

— Да, колдовство, — не стал он спорить. — Я спас тебя колдовством.

Как ни странно, это её немного успокоило, и она замолчала, глядя на Бхулака круглыми глазами.

— Сядь и послушай, — призвал он и она подчинилась. — Колдовство отняло у меня много сил. Сейчас я потеряю сознание.

Ускорение жизненных функций эмиссара, которое мог проделывать Поводырь, давало тому большие преимущества в опасных ситуациях, но человеческий организм Бхулака плохо выносил эту процедуру — каждый раз после этого он надолго терял сознание.

Ай снова испуганно вскрикнула.

— Нет, я не умру, — успокоил он. — Но буду болен. Долго — может, несколько дней... Мы здесь слишком близко от Нюгуа, поэтому ты должны будешь пойти одна.

Он проигнорировал её отрицающий жест и продолжал:

— В дне пути на запад отсюда есть двуглавый холм. Там меня должны ждать мои люди... Если кто-то из них сумел вырваться из города. Спроси Бори и расскажи, что случилось. Они доставят тебя к брату.

Он помолчал, собираясь с силами, потом продолжил:

— Если Бори там не будет... покажи им мой нож и вели моим именем доставить тебя в Гуйфан. Здесь найдёшь еду на дорогу, оружие, одежду — всё, что нужно.

Он обессиленно откинул голову — становилось всё хуже.

— А как же ты?! — беспомощно спросила она.

— Я не пропаду... — из последних сил заверил он. — Приду... позже...

Ай ещё говорила что-то, но он уже не слышал — мрак объял его.

Из небытия его вырвал навязчивый запах горящего можжевельника, а ещё чего-то съедобного. Как всегда, он начал мучительно и кропотливо собирать обрывки своей распавшейся личности. Прислушивался к пробивающимися до него звукам — потрескиванию хвороста в огне, чириканью птиц, шороху мышей в соломе... Наконец, когда более или менее вспомнил, что предшествовало его забытью, открыл глаза.

Ай сидела спиной к нему и подкидывала ветки в небольшой костёр. Ещё в пещере продолжала гореть масляная плошка. В стоящем на углях горшке булькало какое-то варево, распространяющее сытный запах. Слегка приподняв голову, он увидел за выходом из пещеры закатное небо.

— Ай... — тихо сказал он.

Она порывисто обернулась.

— Ты очнулся! — в её голосе звучали радость и облегчение.

— Сколько я был без чувств?

— Два дня... Заканчивается третий.

— Почему... почему ты не ушла, как я сказал?

Она опустила глаза.

— Я... боялась одна. И... не хотела оставлять тебя тут.

Выговаривать ей было бессмысленно — дело уже было сделано. Потому он лишь спросил:

— Всё спокойно?

— Вчера рядом ходили воины из города. Было страшно... Но пещеру они не заметили. Я до вечера тихо сидела, потом собрала хворост и развела костёр. Тебе было плохо, метался, стонал, говорил непонятное... Я думала...

Он всхлипнула.

— Я же сказал тебе, что не умру, — мягко произнёс он. — Так и должно было быть — заниматься колдовством тяжело и опасно. И... спасибо тебе, что осталась.

Она успокоилась и разулыбалась.