Путь пешки. 1. Начало

Мне казалось, что я бегу быстро, но израненные ноги и растянутые мышцы не дали мне этого сделать. Внезапно что-то жесткое и тяжелое ударило меня по лопаткам и в основание шеи. Как и следовало ожидать – я упала. И тут память услужливо подсказала мне – что это, развеяв все страхи и налив тело злостью. Это мой настырный пес, любитель совать свой нос в хозяйские дела – просто повалил меня на землю. Не раз я видела, как он проделывал это при упражнении «задержание нарушителя», когда мы посещали с ним занятия по защитно-караульной службе. Мы вынуждены были ходить на них – так как Сашка однажды заявил, что Домка в случае нападения сможет разве что забросать противника слюнями… Так вот – суть в том, что собака догоняет фигуранта и с разбегу валит его на землю. Здорово, ничего не скажешь! Воспитала на свою голову! Пригрела змею на груди!

С идиотским упорством я уже почти встала на четвереньки, собираясь хотя бы доползти до оврага, но в этот момент уже человеческие руки схватили меня за плечи.

– Нет, ты не сделаешь этого! Я не позволю тебе убить себя.

Даже запыхавшись, кареглазый говорил с какой-то нелепой, явно неуместной торжественностью – и это распалило меня еще больше.

– Оставь меня в покое! Убери свои грязные руки! Это моя жизнь и я ей распоряжаюсь! Какое ты имеешь право мешать мне в этом?! Я не хочу оставаться с вами вечно! Да отпусти же меня!

Вместо ответа он лишь сильней прижал мои плечи к земле. Голова оказалось на боку, плотно прижатой щекой к траве. Нестерпимо болела шея. Что ж, если он будет так давить – то скоро просто свернет ее. Может – оно и к лучшему. Лучше, чем болото. Только я успела об этом подумать, как он резко оторвал мой торс от земли, легко перевернул – и я уже лежала на спине, но мои плечи все так же были прижаты к земле. Надо мной возвышалась обозленная физиономия кареглазого. И как только я могла находить его приятным?! Тяжелый взгляд будто бы пронизывал меня насквозь, а бывшие некогда мягкими и пухлыми губы теперь сжаты и вроде бы даже посерели. Он казался в разы старше – и это меня испугало.

– Я оставлю тебя только тогда, когда ты успокоишься и перестанешь искать смерти. У меня есть обычное человеческое право помешать самоубийству. Ты не должна желать смерти! Можешь успокоиться, наша чересчур долгая жизнь – понятие относительное. Ты всегда можешь где-нибудь утонуть, откуда-то упасть, стать жертвой хищника или даже замерзнуть в холодную зиму. Более того, у тебя вполне хорошая возможность умереть от голода – так как я думаю, что охотиться ты не умеешь, а найти что-то съедобное без охоты в этих лесах неопытному человеку тяжело. Ты должна бороться и искать! Пока жива. Подумай о своих близких – может, ты еще встретишься с ними. По крайней мере, если умрешь – то точно не встретишься! Подумай, в конце концов, о своем псе – я вижу, ты к нему привязана. Что он будет здесь делать без тебя? Ведь он пошел за тобой в этот мир, может быть – пошел сознательно, хотя мог бы спокойно и дальше жить с твоим мужем, о котором ты упоминала. Подумай же о ком-то, кроме себя, наконец! Ты не одна такая. Я, Турка и Олеся ищем выход уже долгие годы! Десятилетия! И нас держит в этой жизни только надежда и то, что мы есть друг у друга!

По мере слушания этого горячего монолога я заметно успокаивалась. Да, он прав, этот странный мальчик во всем прав… Даже если я никогда не вернусь, то есть еще Домка – мой мохнатый дружочек, мой умница и красавец. Скосив глаза, я увидела его – он сидел здесь же, внимательно наблюдая за нашим общением. Ну как я могу его бросить в этом чужом и непонятном мире?!

Видя, что я успокоилась, кареглазый отпустил меня. Лицо его опять приняло вполне нормальное выражение, глаза усмехались.

– А насчет грязных рук ты права. Но у меня не было выбора. Обещаю тебе впредь не прикасаться к тебе без крайней на то нужды. Будь уверена – я держу свои обещания. Кстати, твой пес меня восхищает. Намного больше, чем хозяйка, по крайней мере – по уму и твердости духа.

Я опять взорвалась. Похоже, этот сумасшедший день оставил ощутимый след на моей психике.

– А не много ли ты на себя берешь?! – холодно процедила я, надеясь, что у меня это получилось хотя бы вполовину также внушительно, как у Сашки.

Кареглазый звонко и очень обидно расхохотался. Это меня еще больше распалило:

– Кто дал тебе право оценивать умственные способности меня и моей собаки? В конце концов – я старше тебя, и можно иметь хоть немного уважения к старшему и постороннему человеку! Уходи и оставь нас в покое!

Он немного утих:

– Да? Ты старше меня? И насколько же?

– Мне двадцать четыре года! – напыщенно ответила я и сама поняла, какой дурой выгляжу.

Мой собеседник опять расхохотался, с трудом успокоился, развернулся и куда-то пошел, бросив через плечо:

– Если что – иди на огонь!

***