Путь подкидышей. Книга вторая – Алтын

– Там было холодно, – неохотно сказала та, отводя глаза. – И очень страшно. Еще туман этот… Он как будто просачивался сквозь кожу и растворял кости, превращая их в студень. Я не пошла туда. А Братт пошел. Я ему говорила!.. Он долго не возвращался, но, ты же знаешь, Ракушка чувствует… Я чувствовала, что он не ушел далеко. И потом услышала вроде бы стон…

Она замолчала и вгрызлась в остаток яблока так, будто голодала неделю.

– Ты его вытащила, – заключила Алтын, и Ракушка молча кивнула.

Некоторое время обе молчали, потом Алтын тихо сказала:

– А Грош не вернулся.

– А Грош не вернулся, – вздохнула Анхеле. – Мы там еще некоторое время болтались… пока Братт не очухался. А потом я его проводила в бункер, чтобы он не свалился со скалы. Он ушел в Альквисту, а я к тебе.

Они еще помолчали, потом Ракушка не выдержала тишины и начала насвистывать.

– Не свисти в доме, – сказала Алтын, не отрываясь от окна. – Денег не будет. Ни гроша…

– Ага, а еще меня в мракобесии обвиняла, – огрызнулась Анхеле. – Что ты там высматриваешь? Между прочим, спать пора.

Она зевнула и, сняв очки, принялась демонстративно тереть глаза.

– Ладно, пойдем, – Рыжая неохотно отлепилась от подоконника и стала собирать разбросанные по столу листы и складывать их в аккуратную стопку. – Надо было спросить Астраха, в котором часу завтра начнется праздник. Хотя Бета все равно разбудит нас не позже восьми, так что…

– Так что ты успеешь принарядиться, – поддразнила Ракушка. – И папочке не придется за тебя краснеть.

– Их тоже двое, – тихо сказала Алтын. – Двое папочек. Ума не приложу, как со мной такое случилось. За что?..

Она выровняла стопку листов, легонько постучав краешком по столу, и поставила пишущий стержень в резной стакан с вензелями.

– Знаешь, Анхеле, ведь отец… рассказал мне о моей матери. Я ее не помню. Она сбежала в Джаппу с молоденьким маримэном. Может, поэтому мне, ее дочке, суждено разорваться между любимыми напополам?.. Помнишь, тогда в приюте воспитательница, кайна Ула, рассказывала нам о равновесии судьбы?

– Опять мракобесничаешь, – укорила Анхеле и выбросила хвостик от яблока в корзину для бумаг. – Хорошо мне, сироте, – никого у меня нет, никому я не нужна, и мне никто не нужен. Это у вас, у королевских, вечно куча родственников и мешок проблем.

Рыжая мрачно посмотрела на нее.

– Вот так, да?.. Никого у тебя, сироты, нет?..

Ракушка скорчила ей страшную рожу и пулей вылетела из библиотеки. Алтын некоторое время прислушивалась к удаляющемуся топоту ее башмаков по натертому паркету резиденции, потом погасила лампу и, бросив последний взгляд в окно, пошла к двери.

В своей спальне она, укутавшись до подбородка в легкое пушистое одеяло, закрыла глаза и стала думать про Гроша. Представляла, как они встретятся: вот она идет по набережной, нарядная, в синем платье. А он навстречу – черные глаза застенчиво сияют, волосы растрепаны, солнечный луч играет на эполете… Стоп. При чем тут эполет? Грош никогда не носил форму морского офицера! «Зато Джереми ее носит, – сказал противный тоненький голосок у нее в голове. – Поздравляю, Ваше высочество, ты, как все женщины, оказывается, неравнодушна к мундиру. Хотя казалось бы! Уж король-то, во всяком случае, повыше рангом безвестного офицерика с Гуама… или откуда он там. А может, тебе именно черная форма с эполетом покоя не дает? Может, у тебя это наследственное?.. Может, ты пошла в свою беспутную мамашку?..»

Алтын сердито перевернулась на другой бок.

«Грош будет только счастлив, если я, наконец, от него отлипну».

«Ага, оправдываешься! – обрадовался голосок. – Хочешь свалить на Гроша собственное непостоянство? Предательница!»

«Я не предательница! – Алтын натянула одеяло на голову. – Я просто запуталась! И вообще, я не понимаю, почему я лежу тут и думаю о всяких глупостях, когда привычный мир каждую минуту готов обрушиться в тартарары!..»

– Рыжая!.. Ты спишь?

Анхеле в коротенькой ночной рубашонке маячила в дверях спальни, как очкастое привидение.

– Сплю, – отозвалась Алтын из-под одеяла. – Я вообще решила спать, не просыпаясь, всю оставшуюся жизнь. Так будет значительно проще.

– Дай-ка мне укрыться, – Ракушка, пыхтя, придвинула поближе к кровати тяжелое кресло, устроилась в нем и потянула на себя пушистое одеяло, достаточно большое для них двоих.

Алтын положила подушку повыше и села.

– Ну, чего пришла? – спросила она мрачно. – Нормальные люди ночью спят.

– Так то нормальные, – возразила Анхеле. – У тебя, по-моему, сна ни в одном глазу. А мне в моей спальне одиноко и страшно. И вообще, я хочу назад в Альквисту. Я, собственно, пришла спросить. Ты не обидишься, если я завтра после праздника уйду?

– А если обижусь, ты останешься, что ли? – проворчала Алтын. – Давай, убирайся. Можешь даже не ждать до завтра. Что тебя тут держит?

– Нет, до праздника я не уйду, – отказалась Ракушка. – Хитренькая какая. Сама, значит, отправишься на корабле кататься, а Ракушка убирайся?..

– Эгоистка, – сказала Алтын и надолго замолчала.

Наконец, Ракушка поерзала в кресле и спросила:

– Ты о чем думаешь? О празднике или о Гроше?

– Ни о чем я не думаю. Марш спать.