Путь познания (СИ)

    Еще один шаг, и меня вынесло на балку, закачавшуюся под моим весом. Сзади послышались неодобрительные возгласы. Только улыбаюсь самому себе и делаю еще шаг. Подо мной мелькают крошечные фигурки людей. Никто из них даже не смотрит наверх, зато я их прекрасно вижу. С такой высоты все их трудности и проблемы кажутся мне смешными. Для меня сейчас ничего не существует, кроме этой балки и крыши. Мой собственный мирок, свободных от лишних переживаний и мелочности. Какая разница, сдам ли я экзамены, возьмут ли меня на работу, выгонит ли отец из дома, если я сейчас сорвусь вниз? «Скорая» точно не поможет - слишком высоко. В лучшем случае от меня останется красное пятно на грязном асфальте.

     Мой мозг полностью отключается. Я не слышу ни единого звука, кроме собственного сердцебиения, не вижу ничего, кроме железной балки под ногами. Мне совсем не страшно, но тело боится. Я чувствую, как колотиться сердце, сжимается желудок, и трясутся руки. Я пьян? Скорее всего.

     Еще один шаг, и я, наконец, достигаю края балки. Теперь нужно развернуться и двигаться обратно. Но вместо этого я замираю на самом краю и смотрю на небо. Чистое, бледно-голубое, с едва заметными темно-синими разводами.  Теперь я совершенно уверен в том, что совершил этот путь не зря. Какое-то обжигающее, сводящее с ума чувство переполняет меня.  Депрессия, с которой я жил последние две недели, которую не смогли перебороть ни таблетки, ни алкоголь, ни наркотики, медленно отступает. Что же такого в этом месте?

    Еще раз смотрю вниз, но ничего особенного не нахожу. Просто крыша, просто город, кусок железа под ногами. Тогда почему здесь мне стало лучше?

   - Эй, что ты там застрял?

    Не оборачиваюсь. Не издаю ни единого звука, чтобы не потерять концентрацию. Ничего с ними не будет, подождут.

    Развожу руки в разные стороны, из-за чего едва не срываюсь вниз, и кричу во все горло. Пусть все слышат, что я здесь. За моей спиной раздаются крики, теперь уже одобрительные. Бред голосит слова одной из наших песен:

Если ты далеко, если не слышишь,

Если ты умерла, если не дышишь.

Я все равно буду звать тебя,

Все равно буду рядом,

Пусть другие не верят в меня,

Я знаю, что ты услышишь.

    Наконец, я медленно разворачиваюсь и иду обратно. Теперь уже даже не медлю, шагаю твердо и быстро. Эмоции переполняют меня. И лишь дойдя до самого края и спрыгнув на крышу, вспоминаю, что ужасно боюсь высоты.  Это кажется мне бессмысленным, глупым, и я начинаю смеяться. Мне на плечо опускается чья-то рука.

    Рядом со мной стоит Кет и улыбается. А ведь еще несколько минут назад просил меня передумать.

   - Ну, ты и даешь, блин. Не ожидал, что ты сделаешь это.

   - Ты проспорил, чувак, - отвечаю я. - Помнишь, что это значит?

   - Еще бы.

/////

    Сегодня у нас в баре нет выступлений, но стоит нам войти, как публика начинает требовать, чтобы мы спели. Хозяин бара - Джон Тонга - высокий метис с темной щетиной и в вечной пиратской бандане на голове подходит к нам, по очереди приветствуя рукопожатием.

   - Привет, парни. Рад, что вы пришли.

   - Да? - усмехнулся Гай. - Уж не хочешь ли ты, чтобы мы выступили здесь, а? У нас сегодня, между прочим, выходной.

   - Ну, посмотрите только, как люди просят. Ну, всего одна песня, а плачу по обычному тарифу.

     Мы с Гаем переглянулись. Мы решаем, остальные исполняют, как всегда. Фанаты фанатами, а выступать бесплатно мы точно не собираемся, впрочем, одна песня по цене десяти, очень даже неплохо. Но нам ли не знать, что одной песней не ограничится.

   Отвечаю я, Гай кивает головой.

  - Вот что, Тонга, платишь 1,5 оклад, а с нас три песни.

  - И то, только ради тебя. Не для кого больше не соглашусь работать в свой выходной, - торопливо добавляет Гай, не давая хозяину вставить ни слова.

   - Ну, так ты согласен, или нет?

   - Ладно, ребятки, а теперь живо на сцену.

     На сцене уже все готовы. Видимо, сегодня должна была выступать какая-то местная группа.  Все нужные инструменты тоже, хотя обычно мы всегда используем только свои. Это тоже не страшно. На задней стене замечаю огромный плакат. «Disturbed stars». Название не вызывает у меня ничего, кроме смешка. Звучит как плохое подражание хорошей группе, да еще и с непомерно высоким самомнением.

     Едва мы выходим на сцену, толпа взрывается аплодисментами. Вряд ли сегодня кто-то даже запомнит такую группу, как «Disturbed stars».

    Кет приветствует зрителей, а затем мы сходим со сцены. На следующий час нам отведено место зрителей. Тонга уже отвел нам один из столиков впереди. Еда и выпивка за его счет.

     Голоса стихают, гаснет свет, и на сцену выходят дилетанты, простите, я хотел сказать дебютанты. Их шестеро: пятеро парней и девушка. Все парни сильно разрисованы краской, волосы у них всевозможных оттенков: от светло-русого до темно-зеленого. Выглядят они жутко, как свесь панков с эмо. Слишком уж много косметики. Рваные джинсы, кожаные штаны, жилетки, майки с черепами, браслеты, цепи.

    Рядом с ними девушка выглядит совершенно неуместно: она невысокого роста, блондинка, одета в короткое голубое платье, да и у в руках у нее флейта.

    Кет толкнул меня локтем:

  - Парни, похоже, дорвались до маминых косметичек.