Путь России. Новая опричнина, или Почему не нужно «валить из Рашки»

Следующая проблема заключается в том, что атомную программу Ирана, которая официально позиционируется как мирная программа, в ее сегодняшнем состоянии вряд ли можно остановить исключительно военными средствами. Она слишком разветвлена и прошла уже слишком большой путь.

Военными средствами ее можно лишь затормозить на несколько лет, но именно затормозить. Поэтому американцам нужно нанести Ирану максимальный ущерб, чтобы на возможно более долгое время отодвинуть восстановление атомной программы. Кроме того, им надо попытаться нанести удар так, чтобы изменить всю внутреннюю политическую ситуацию в Иране. Программа-максимум – привести к власти проамериканское правительство, благо наличие либеральной «пятой колонны» и серьезных либеральных настроений в Тегеране доказано массовыми беспорядками. Но, поскольку приход такого правительства вряд ли возможен, американцам объективно надо стремиться к выполнению программы-минимум: хаотизации ситуации в Иране, чтобы любому его руководству было не до атомной программы, чтобы в технологическом отношении Иран провалился в прошлое до состояния невозможности восстановить ее.

Как говорилось по поводу Югославии, кстати, демократами, – «вбомбить в каменный век», то есть уничтожить инфраструктуру. Это не ограниченный удар, это уже удар, направленный на системное разрушение общества, на нанесение максимального ущерба, на долговременный подрыв экономики и уничтожение руководства.

Существенно, что многонациональный характер Ирана (достаточно вспомнить, что в нем живет больше азербайджанцев, чем в самом Азербайджане, а юг Ирана и Пакистана образует Белуджистан) может позволять американцам надеяться на его распад.

Эти возможные надежды бредовы, но по нападению на Ирак мы знаем: помимо прочего, США умеют делать и ошибки.

А удар по Ирану будет иметь катастрофические последствия для всей мировой экономики.

* * *

Первая в истории человечества локальная ядерная война – это ужасно, но экономические последствия хуже.

Для мировой экономики есть вещь страшнее войны: это депрессия.

Если удар по Ирану будет масштабным, он не сможет экспортировать нефть, что нанесет страшный урон экономике Китая. Длительность прекращения зависит от глубины и продолжительности хаотизации ситуации в Иране, но даже относительно недолгий перебой в поставках иранской нефти в Китай затормозит его развитие.

Сегодня единственное, что удерживает мировую экономику от падения в глобальную депрессию хуже Великой депрессии рубежа 20-30-х годов XX века, – это спрос, который предъявляет Китай.

Перестав быть генератором глобального спроса, он столкнет мировую экономику в глобальную депрессию – состояние, в котором отсутствие спроса надежно блокирует развитие, а стагнация поддерживает сама себя.

Даже временное торможение развития Китая обострит его внутренние социальные и межрегиональные проблемы, что станет дополнительным внутренним фактором этого торможения – и, следовательно, удерживания мировой экономики в депрессии.

В принципе глобальная депрессия, равно как и усиление «глобальной турбулентности», должна усилить конкурентные позиции США – неважно, психологического и управленческого лидера мира или «тихой гавани».

Кроме того, удар по Ирану спровоцирует рост религиозного самосознания, всплеск исламского шиитского самосознания, предельно радикализованного, по всей Европе. Европа – это человек с мусульманской гранатой в желудке, да и США, хотя и в меньшей степени. И эта граната может быть взорвана американским ударом по Ирану.

Однако если ответный удар Ирана напугает инвесторов, а мусульманская реакция в Европе окажется относительно слабой, США не станут «тихой гаванью», а доллар ослабеет или вступит в зону флуктуации.

В зоне риска находится и английский фунт, ибо Великобритания традиционно поддержит США и также может попасть под ответный удар.

Удорожание нефти, общая нестабильность и сваливание мировой экономики в депрессию усилит проблемы Европы. Новый виток ухудшения глобальной конъюнктуры может вынудить Германию и Францию отказаться от спонсирования «слабых звеньев» зоны евро. Это не приведет к ее распаду, ибо правительства стран-неудачниц утратили способность к самостоятельному денежному управлению; кроме того, связанные с евроинтеграцией, евро и европейскими ценностями стереотипы прочны. Наиболее вероятен вариант лишения стран Южной Европы (кроме Италии) прав влиять на денежную политику зоны евро и претендовать на заметную помощь с их сохранением в этой зоне (на правах Черногории).

Отказ от евро возможен лишь при выходе из еврозоны Франции или Германии, но это неосуществимо: еврозона выгодна для них как для наиболее развитой ее части, и потому будет сохранена. Однако страх перед разрушением будет подтачивать евро сам по себе.

В результате валютами – «убежищами» будут уже резко подорожавший швейцарский франк (а «зоной безопасности» – территория в 300–600 километров от границ Швейцарии, в зависимости от направления) и норвежская крона (из-за удорожания энергоносителей). Наибольший же прилив средств ожидает кризисную «классику» – золото.