Читаем Путь с сердцем полностью

В глубоком признании себя растёт сострадательное понимание. Как сказал один мастер дзэн, когда его спросили, сердится ли он когда-нибудь: «Конечно, я сержусь; но затем через несколько минут я говорю себе: „Что толку!“ – и освобождаюсь от гнева». Это признание себя составляет, по меньшей мере, половину нашей духовной практики. От нас требуется, чтобы мы с милосердием прикасались ко многим частям самих себя, которые раньше отрицали, отсекали или изолировали. Зрелая духовность – это отражение нашей глубокой благодарности и способности к прощенью. Как пишет поэт дзэн Эдвард Эспе Браун в «Книге повара Тасахары»:

«В любой момент, когда мы готовим эту пищу,Мы можем превратиться в газИ взметнуться в воздух на тридцать тысяч футов,Чтобы упасть ядовитой росойНа листья, на ветви, на мех.И всё, что мы видим, исчезнет.И всё-таки мы готовим пищу,Кладём на стол тысячу заветных мечтаний,Чтобы накормить и успокоитьБлизких и дорогих нашему сердцу.В этом действии приготовления пищиЯ прощаюсь с вами.Я всегда настаивал на том,Что только вы заслуживаете порицания.Но в этот последний момент мои глаза открыты,И я смотрю на, васСо всей нежностью и прощеньем,Которые так долго хранил в себе,Смотрю без будущего.У нас нет ничего,За что нужно бороться».

3. Третье качество духовной зрелости – это терпенье. Терпенье даёт нам возможность жить в гармонии с дхармой, с дао. Как утверждал Чжуан-цзы:

«Истинные люди древностиНе имели намерения бороться с дао,Но и не пытались собственными хитростямиСпособствовать его осуществлению».

Грек Зорба говорит о своём личном уроке терпенья:

«Помню одно утро: я нашёл в коре дерева кокон как раз тогда, когда бабочка проделывала дыру в его оболочке и готовилась выйти наружу. Некоторое время я ждал, но ожидание показалось мне слишком долгим, а я был нетерпелив. Я наклонился к кокону и стал дышать на него, чтобы согреть. Я согрел его так быстро, как только мог; и у меня перед глазами начало происходить чудо – оно опережало жизнь. Оболочка раскрылась, бабочка начала медленно выбираться наружу; и я никогда не забуду своего ужаса, когда я увидел, как её крылья опали и смялись; несчастная бабочка пыталась развернуть их всем своим трепещущим тельцем. Наклонившись к ней, я старался помочь ей своим дыханием. Напрасно! Нужно было терпеливо ждать её выхода на свет; раскрытие крылышек должно было происходить на солнце в течение постепенного процесса; а теперь было слишком поздно. Моё дыхание вынудило бабочку появиться на свет раньше положенного времени, всю сморщенную. Она отчаянно боролась – и спустя несколько секунд умерла на моей ладони».


Духовная зрелость подразумевает понимание того факта, что процесс пробуждения проходит через многие периоды и циклы. Для неё требуется наша глубочайшая приверженность, требуется, чтобы мы занимали в сердце только одно место и раскрывались для каждой частицы жизни.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Критика политической философии: Избранные эссе
Критика политической философии: Избранные эссе

В книге собраны статьи по актуальным вопросам политической теории, которые находятся в центре дискуссий отечественных и зарубежных философов и обществоведов. Автор книги предпринимает попытку переосмысления таких категорий политической философии, как гражданское общество, цивилизация, политическое насилие, революция, национализм. В историко-философских статьях сборника исследуются генезис и пути развития основных идейных течений современности, прежде всего – либерализма. Особое место занимает цикл эссе, посвященных теоретическим проблемам морали и моральному измерению политической жизни.Книга имеет полемический характер и предназначена всем, кто стремится понять политику как нечто более возвышенное и трагическое, чем пиар, политтехнологии и, по выражению Гарольда Лассвелла, определение того, «кто получит что, когда и как».

Борис Гурьевич Капустин

Политика / Философия / Образование и наука
О смысле жизни. Труды по философии ценности, теории образования и университетскому вопросу. Том 1
О смысле жизни. Труды по философии ценности, теории образования и университетскому вопросу. Том 1

Казалось бы, в последние годы все «забытые» имена отечественной философии триумфально или пусть даже без лишнего шума вернулись к широкой публике, заняли свое место в философском обиходе и завершили череду открытий-воскрешений в российской интеллектуальной истории.Вероятно, это благополучие иллюзорно – ведь признание обрели прежде всего труды представителей религиозно-философских направлений, удобных в качестве готовой альтернативы выхолощено официозной диалектике марксистского толка, но столь же глобальных в притязаниях на утверждение собственной картины мира. При этом нередко упускаются из вида концепции, лишенные грандиозности претензий на разрешение последних тайн бытия, но концентрирующие внимание на методологии и старающиеся не уходить в стилизованное богословие или упиваться спасительной метафорикой, которая вроде бы избавляет от необходимости строго придерживаться собственно философских средств.Этим как раз отличается подход М. Рубинштейна – человека удивительной судьбы, философа и педагога, который неизменно пытался ограничить круг исследования соразмерно познавательным средствам используемой дисциплины. Его теоретико-познавательные установки подразумевают отказ от претензии достигнуть абсолютного знания в рамках философского анализа, основанного на законах логики и рассчитанного на человеческий масштаб восприятия...

Моисей Матвеевич Рубинштейн

Философия / Образование и наука