Путь самурая

Вкратце суть дела сводилась к следующему: в начале февраля этого года патруль республиканской роты безопасности остановил на выезде из Марселя автопоезд, который перевозил партию подержанных автомобилей. Двое водителей, албанцы по национальности, оказали вооружённое сопротивление и пытались скрыться, но к полицейским подоспело подкрепление, и в итоге оба албанца были задержаны. При обыске у них изъяли оружие и несколько граммов героина, а после досмотра в одном из автомобилей было найдено ещё пятнадцать килограммов наркотика. К делу подключилось спецподразделение Центрального бюро по борьбе с подпольной торговлей наркотиками. В результате проведённой ими операции было задержано ещё шестеро албанцев, среди которых были хозяин фирмы, отправившей автопоезд, трое его помощников и двое людей, находившихся в тот момент в офисе фирмы. Все они оказались членами преступной албанской группировки, руководимой Аджимом Гахи, причём двое последних прибыли в Марсель из Италии, чтобы провести «аудиторскую проверку» французского «филиала». Один из этих людей являлся казначеем группировки Аджима Гахи, а второй, Хасан Саджи, состоял при нём в качестве шофёра и телохранителя.

Именно Хасан Саджи, поняв, что во Франции ему угрожают очень большие неприятности, впервые назвал в ходе допросов имя Абу аль-Хауля. По его словам, Аджим Гахи и Абу аль-Хауль уже встречались в 1997 году, и тогда с помощью албанской группировки была проведена некая террористическая акция. Подробности Хасан Саджи обещал сообщить после того, как с него будут сняты все обвинения, и ему предоставят гарантии личной безопасности. Кроме того, желая заинтересовать следствие, албанец рассказал о последней встрече Аджима Гахи и Абу аль-Хауля, состоявшейся в конце зимы 1999 года в Париже.

Срочно прибывший на место Дорман лично допросил Хасана Саджи и убедился в том, что по крайней мере часть его показаний соответствует истине. Раскрывать все свои секреты албанец упрямо отказывался, требуя гарантий, и, отослав положенный запрос в Париж, Дорман стал дожидаться ответа. Но тут медлительную французскую бюрократию неожиданно опередила обычно ещё более неторопливая бюрократия Италии. Узнав об аресте «своих» албанцев, итальянская прокуратура потребовала срочно выдать их, поскольку имела давние счёты с группировкой Аджима Гахи. В отличие от итальянцев, французской полиции было нечего предъявить казначею и его охраннику, и, несмотря на протесты Дормана, они оба были переданы в руки правосудия Италии. Сразу за тем «не в меру разговорчивый» Хасан Саджи был таинственным образом убит прямо в полицейской машине, и его смерть разом оборвала все ниточки, ведущие к таинственному террористу Абу аль-Хаулю.

– Полиции удалось установить, кому предназначался автопоезд? – спросил я, возвращая документы Дорману.

Француз отрицательно покачал головой.

– Нет. Вымышленная фирма в Париже. Все документы оказались фальшивыми, я лично занимался этим делом, задействовал все наши источники, и всё безрезультатно. Что же касается полиции, то её больше волновало, куда должны были пойти наркотики, и как они попали в Марсель.

– И что?

– Ничего. Остальные албанцы упорно молчали с самого начала, а после того, как был убит Хасан Саджи… – Дорман безнадёжно махнул рукой. – Сами понимаете.

– Понимаю, – согласился я. – Где сейчас Аджим Гахи?

– Три дня назад его видели в Париже, – уныло сообщил Дорман. – Но мы в тот момент ещё надеялись на версию с Робером Сиреттом, ждали вашего приезда и не стали обращать внимания на Аджима Гахи. Им занималась полиция, отдел по борьбе с наркотиками, но ему удалось уйти из-под наблюдения и скрыться. Так что один Бог ведает, где сейчас находится эта свинья. Возможно, сидит где-нибудь под самым нашим носом.

Дорман замолчал, понуро глядя на заваленный ворохами каких-то бумаг стол, но я не обратил на его последние слова никакого внимания. Толстая стеклянная перегородка, отделявшая кабинет Дормана от большого общего зала, гасила все звуки извне, но кое-что всё-таки доходило, и я уже несколько секунд прислушивался к энергичной дроби женских каблуков, доносившейся снаружи. Наконец шаги приблизились вплотную, и, чуть помедлив, обладательница звонких каблучков постучала в дверное стекло.

– Да-да, войдите… – встрепенувшись, отозвался Дорман, дверь широко распахнулась, и…

Взглянув на возникшую передо мной девушку, я машинально отметил, что она ничуть не изменилась за эти два года. Разве что похорошела, хотя куда уж более… Каррамба, не слишком ли часто стали встречаться мне старые знакомые? «Похоже, Весёлые Боги от души веселятся за мой счёт», – подумал я, поспешно поднимаясь со стула, смущённо улыбаясь и сам удивляясь своему смущению.

– Здравствуй, Таня, – почему-то по-русски сказал я, чувствуя, как улыбка на моём лице из «просто глупой» неумолимо превращается в «совершенно идиотскую».

– Рада видеть тебя, Андрюша, – ответила девушка, и в её глазах мелькнули такие знакомые, милые и родные, озорные искорки.