Путь самурая

– Я не столь терпелив, как это может показаться, – улыбнулся в ответ я. – Вы давно работаете по аль-Хаулю?

– С 1993 года. Я начинал разрабатывать его параллельно с Санчесом, а когда Шакал был арестован, полностью переключился на аль-Хауля.

– Следовательно, русские выдали личное дело аль-Хауля по вашему запросу? – спросил я.

– Если это можно назвать личным делом, – пренебрежительно скривился Дорман. – Они вытащили из него всё, что смогли. Анкета, физические параметры – два листочка бумаги. Всю остальную информацию нам пришлось восстанавливать самостоятельно. Хотя… Один русский мне всё же помог.

– Генерал Стрекалов? – уверенно предположил я и не ошибся. Дорман кивнул:

– Да. Вы с ним знакомы?

Я не спешил с ответом. Судя по тому, как разговаривал со мной Лагард, моя истинная биография оставалась тайной для шефа отдела. Что же касается Дормана, то тут дело обстояло совсем иначе…

– Что вам известно обо мне? – спросил я прямо.

– До 1983 года – всё. Но после вашего отъезда в Россию – сплошной туман, – покачал головой тот. – Знаю, что вы работали на русских. У вас характерная внешность, и вас легко узнать на фотографии, которую передал мне генерал Стрекалов. Хотя вы и изменились за эти годы. В то же время указание подключить вас к операции пришло с самого верха, следовательно, там вам доверяют.

– У них нет выбора, – заметил я. – Остальные сотрудники в курсе моей биографии?

– Разумеется, нет. Фамилия Дюпре достаточно распространена во Франции. Все, не исключая Лагарда, думают, что вы работаете на английскую контрразведку.

Это известие меня немного успокоило. В моём прошлом нашлось бы немало эпизодов, знать о которых рядовым сотрудникам DST было совершенно ни к чему.

– Введите меня в курс дела, – попросил я Дормана. – Время идёт, не хотелось бы тратить его впустую.

– Согласен, – кивнул француз. – На сегодняшний день ситуация примерно такова: у нас есть подозреваемый, наши люди наблюдают за ним двадцать четыре часа в сутки, а в его ближайшее окружение внедрён наш сотрудник.

– Как вы на него вышли?

– Он был в числе людей, которых допрашивали в связи со смертью принцессы Дианы.

– Бывшей принцессы, – машинально поправил я. – К этому времени она уже была лишена титула.

– Как вам будет угодно, – покладисто согласился Дорман. – Имя объекта – Робер Сиретт. Согласно официальным данным, родился в 1964 году в Гамбурге. Отец – азербайджанец, мать – француженка, погибли в автокатастрофе в 1986 году. Скорее всего, взята подлинная биография. Мы проверяли – всё сходится, за исключением фотографий.

– А что с фотографиями? – спросил я.

Дорман довольно улыбнулся.

– Вы не поверите, но в 1994 году на Робера Сиретта было совершено нападение. Обычный грабёж, если бы не одно обстоятельство: ему тогда буквально размозжили лицо. Врачи кое-как собрали то, что осталось, он долго лечился, и сейчас шрамы не слишком заметны, но черты лица изменились очень сильно.

Во Францию Робер Сиретт приехал в 1995 году. Сразу же начал активно публиковаться, его фотографии пользуются успехом. Некоторое время работал в «Пари Матч», с 1996 года – свободный фоторепортёр, сотрудничает с самыми разными изданиями. Часто бывает за границей, преимущественно в Северной Африке и на Ближнем Востоке. В 1997 году активно включился в охоту за принцессой Дианой, бывал в Англии, Италии. Одним из его близких знакомых был некто Фабрис Шасери, также фоторепортёр. Следствие установило, что накануне аварии Шасери по телефону получал данные о передвижении Дианы и Доди аль-Файеда от Нильса Сежеля, хозяина фирмы, у которой был арендован «Мерседес-280С». Также в период с июля 1995 по ноябрь 1996 года Сиретту принадлежал автомобиль марки «Фиат-Уно», белого цвета, который, по его словам, он впоследствии продал маленькой фирме. Мы установили, что такая фирма действительно существовала в течение шести месяцев, и в декабре 1996 года была закрыта.

– Слишком много совпадений, – заметил я. – Где он был в момент аварии?

– Его допрашивали в прокуратуре, и, согласно его показаниям, в ночь с 30 на 31 августа 1997 года Робер Сиретт находился в своей квартире. Свидетелей у него, правда, не было, но и у отеля «Ритц» его в тот день никто не видел. Сами понимаете, отсутствие Сиретта на месте происшествия не имеет особого значения. Скорее, это даже минус для него. Мы могли бы арестовать Сиретта уже давно, но у нас не было полной уверенности, что этот человек и Абу аль-Хауль – одно и то же лицо. Пластическая операция, сделанная в 1994 году, могла изменить его до неузнаваемости. Нам был необходим свидетель, который смог бы опознать в подозреваемом Абу аль-Хауля.

– Этот человек перед вами, – нетерпеливо сказал я. – Скажите, как вы представляете себе эту процедуру? Практически. Ведь не только я могу узнать аль-Хауля. Если это действительно тот, о ком я думаю, то с тем же успехом и он сможет узнать меня.

– К сожалению, прокуратура прекратила дело о смерти принцессы Дианы, – задумчиво произнёс Дорман. – Жаль, было бы гораздо проще вызвать его во Дворец Юстиции для повторной дачи показаний…

– И что же остаётся?